Павел I

В запутанных, еще дышащих сыростью новостройки коридорах и переходах Михайловского замка метались перепуганные люди. По лестнице бегали военные, растерянные слуги не знали, зажигать ли свечи, или ждать, пока мутный и медленный петербургский рассвет вступит в свои права. Из императорской спальни выбежала босая полуодетая императрица Мария Федоровна и закричала с неистребимым немецким акцентом: «Я тоже хочу царствовать!» Но вся эта суета уже не касалась того, кто несколько часов назад был российским императором, Гроссмейстером Мальтийского Ордена, полновластным и непредсказуемым хозяином почти двадцати миллионов своих подданных.

Император Павел Первый лежал мертвым в своей комнате, и уже решительно никому не было до него никакого дела…

Личность Павла – загадочна и неоднозначна. Некоторые считают его патентованным сумасшедшим, с колыбели, якобы, проявлявшим все признаки агрессивного слабоумия. Другие – непризнанным гением, достойным внуком своего великого деда – Петра Первого.

Официальный отец Павла, император Петр Третий, был дурно воспитанным и малообразованным идиотом. Но имя фактического отца знала лишь Екатерина Великая, мать Павла Петровича, которая в запальчивости кинула как-то сыну:

– Мне стоит только открыть рот, и ваши права на престол окажутся фикцией.

Но – не открыла. Промолчала, унеся тайну с собой в могилу. Она страстно желала, чтобы престол, в обход сына, достался обожаемому внуку Александру. Не успела? Не смогла? Так или иначе, Екатерина стала косвенной причиной того, что ее внук впоследствии стал отцеубийцей.

Свадьба племянника и наследника императрицы Елизаветы Петра Федоровича и принцессы Ангальт-Цербстской Софии-Августы-Фредерики (в православном крещении – «благоверной Екатерины Алексеевны») состоялась в августе 1744 года. Невесте было шестнадцать лет, жениху – семнадцать. По тем временам, вполне зрелые люди. Да только придворные медики всеподданнейше доносили императрице: «Жених кондиций, надобных для брака, не обрел, и свадьба сия зело преждевременна: года два еще потребно, дабы все произошло согласно природе».

Императрица предупреждением пренебрегла, поскольку сама сии «кондиции» обрела чуть ли не в четырнадцать лет, а медикам привыкла не слишком-то доверять. В результате, в первую брачную ночь молодые... играли в куклы, потому что именно такое времяпрепровождение более чем устраивало великого князя Петра.

Если Петр не играл в куклы, то устраивал потешные баталии с полчищами игрушечных солдатиков на ковре в супружеской спальне. Или пиликал на скрипке. Или дрессировал собак. Или пил пиво и курил трубку, к чему пристрастился чуть ли не в десятилетнем возрасте. Юную же свою супругу, как бы сказали теперь, «в упор не видел», а, находясь в добром расположении, развлекал ее рассказами о своей неземной страсти к той или иной фрейлине.

Эта супружеская «идиллия» продолжалась два года. После чего Екатерина получила письмо, не оставляющее никаких сомнений относительно будущего великокняжеского семейства.

«Мадам! Настоятельно прошу Вас не затруднять себя и не испытывать неудобств, деля со мной постель. Кровать слишком узка, а я не сторонник излишних хлопот, тем паче – неискренних.

Ваш очень несчастный супруг, Петр».

Простенько и со вкусом. Шесть лет после этого Екатерина вела почти монашеский образ жизни, что, кстати, было совсем неплохо: малообразованная немецкая принцесса посвятила все это время чтению и преуспела. Кто знает, если бы Петр выполнял свои супружеские обязанности добросовестно, была ли бы вообще в российской истории императрица Екатерина, да еще и Великая?

Зато через шесть лет обеспокоилась венценосная тетка – императрица Елизавета. Годы шли, судьба российского престола находилась в полной зависимости от их высочеств – великого князя и великой княгини, – а долгожданного наследника все не появлялось. Более того, императрице донесли, что ее племянник вообще был мужем, так сказать, де-юре, а де-факто так и не испытал супружеских радостей.

Дабы пресечь зловредные слухи, Елизавета повелела невестке забеременеть немедленно – хоть от мужа, хоть от придворного истопника, мелочи ее не заботили. Но прошло еще долгих четыре года, пока великая княгиня не доложила своей августейшей тетке-свекрови об «интересном положении».

Отцом будущего великого князя называли Сергея Салтыкова, но некоторые подозревали другого придворного – Льва Нарышкина, а откровенные недоброжелатели вообще советовали поискать виновника торжества в гвардейских казармах. Правда, к этому времени и сам великий князь «обрел брачные кондиции» и приступил к выполнению супружеских обязанностей, поэтому вполне мог быть и отцом Павла, не только формальным.

Самое интересное, что Павел Петрович скорее походил на Петра Федоровича, никогда не отличавшегося особой красотой, чем на писаного красавца Салтыкова или на обаятельнейшего Левушку Нарышкина. От матери в нем не было ничего, кроме... незаурядного ума.

Павел родился 20 сентября 1754 года – через десять лет после свадьбы его родителей. Младенца немедленно унесли на половину императрицы Елизаветы, и родная мать не видела его целых сорок дней. Потом ей сына все-таки показали – издали! – и снова спрятали в дальних комнатах. Екатерина нашла ребенка «очень хорошеньким», но фактически не виделась с ним целых восемь лет – до смерти императрицы Елизаветы.

Окруженный с первого дня рождения мамками-няньками, великий князь так до конца своих дней и не избавился от внушенных ими предрассудков. Они постоянно рассказывали ему про ведьм и домовых, приучили бояться всего и всех: грозы, громких звуков, бабушки-императрицы, собственных родителей. А вот читать и писать даже и не пытались обучить. Елизавета, до конца жизни бегавшая от учености, не слишком настаивала на этом пункте воспитания будущего российского императора. Научится под важными документами свой «титл» ставить – и слава Богу!

И только к шестилетию внука Елизавета Петровна озаботилась приискать ему воспитателя. Им стал граф Никита Иванович Панин – человек незаурядного ума, но, по складу характера, одновременно желчного и флегматичного.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.