В закрытой со всех сторон ложбине ютится десяток одноэтажных домиков. Вечер. Темнеет. Мои солдатские сапоги гулко топают по каменистой дорожке.
- Нын - че у нас пер - ре - дыш - шка, - начинаю я шепотом петь, - зав - втра верр - нём - ся к бояа - ам...
Губы шепчут привычные слова, а мысли идут своим порядком. Нет уж войны. Кончилась. Как я полз с сапёрами делать проход для танков... перед самой немецкой траншеей... Немцы стреляют, надрываются, треск сплошной стоит, а мне - только бы разминировать. Даже нестрашно. Полз и мечтал... выполнить с честью. Великая всё - таки сила - мечта!
- ... Н - не на - до пе - сен на вой - не...
В моей комнате громко шипит примус - это я слышу ещё из коридора. Захожу - и сразу охватывают пар, чад, запах мокрого белья. Мать бросает на меня косой взгляд. Её руки не перестают плескаться в корыте. Я медленно снимаю фуражку.
- Пос - сле бо - я серрд - це про - сит...
- Гуляешь всё? - резко спрашивает мать.
- ... М - муз - зыки... Нет, мама, не гуляю. На руднике задержался.
- Ру - удник!... - ворчит она.
Я молчу. Очень сердится она на меня за этот рудник. Не нравится ей здесь.
- Рудник, - повторяет она, с яростью трёт мылом мокрую скатерть и негромко жалуется: - Вон Федька Черных... совсем без ноги из армии вернулся... уже преподаватель в ремесленном училище... Квартиру из двух комнат получил, в самом городе... А я тут заехала с тобой черт знает куда!...
Скатерть описывает дугу и шумно падает на пол. Тихий голос матери внезапно переходит в крик:
- Молчишь? Стыдно тебе! Я вот сегодня открытку получила! На, читай! На!
Губы её дрожат. Если сейчас успокаивать её или спорить с ней, она непременно заплачет. Лучше оставить её в покое, помолчать.
Вздыхая, отхожу к столу и разглядываю книги на полке. В красивом переплёте - «Эксплуатация нерудных ископаемых». Вот потрёпанный томик Гоголя. Ещё дальше перевязанная шпагатом пачка моих студенческих записей.
Мать сердито гремит посудой. Я развязываю шпагат - студенческие тетради рассыпались по столу, - усаживаюсь на табурет, берусь руками за голову и пытаюсь читать.
Мысли ползут в сторону. «Прошла, - думаю, - война. Даже не верится... А сегодня стоял перед директором, как мешок с травой. Фу ты, гадость какая, прямо противно! Да, главное, отчего? Это такой, - думаю, - рудничишко скверный. Если бы на крупном производстве... другое бы дело... масштабы чувствовать. Темп работы... размах...»
- Забери тетради, - миролюбиво подходит мать; на столе появляется сковорода с мясом и хлеб. - Ешь. Письмо от кого?
- Какое? - не могу догадаться я и жую полным ртом.
- Разве не нашёл? Вот я его где положила, - она достаёт из - под чернильницы запечатанный конверт.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.