Немцы бегут на запад; мой полк уже шагает по Восточной Пруссии. Обидно пройти большой путь и отстать от товарищей в самом конце. «Вот не повезло!» - думаю я и чувствую себя в госпитале несчастным.

Кто - то стонет, кто - то зовёт санитара; в палате холодно, самодельная лампа коптит, и кровать кажется неудобной, и тело намучилось в гипсе, и хочется кричать от досады и боли.

Почему в такую ночь мне вспомнился рудник Кызылдаг, не знаю. Я вообще не думал о нём больше четырёх лет.

Незадолго до окончания института, ещё перед войной, я провёл на Кызылдаге короткую производственную практику. Мы, студенты, тогда возмущались: двенадцать дней езды туда - обратно, а на руднике нечего и посмотреть! Незначительный кустарный рудник. Обыкновенная мышеловка. Так мы и уехали, недовольные. Вскоре же началась война.

Медленно тянутся в госпитале ночные часы. Не спится. Мысли пузырятся, как мыльная пена. Мерещится странная кровать из подвижных планок на винтах и шарнирах. «Хорошо бы, - думаю, - лежать на такой!» Плывут в памяти лица знакомых солдат.

А под утро скорее привиделся, чем вспомнился, рудник Кызылдаг. Яркое синее небо. Маре, покрытое золотой солнечной сеткой. Высоко над морем, прямо в береговые скалы, выходит устье главной штольни. Как ласточкино гнездо, в скалах прилепилась печь Жилля;

в ней выплавляют серу из добытой руды. По узкому каменному карнизу, нависшему над морем, от штольни печи тянутся стальные ниточки рельсов. Вагонетка с рудой сама катится под уклон; за вагонеткой идёт откатчик, морщит от солнца загорелое лицо, пот блестит на висках, тёплый ветер шевелит его волосы.

Я забыл и войну, и госпиталь, и свою изуродованную руку. Палата наполнилась шумом морского прибоя. Иду рядом с откатчиком и чувствую себя подвижным, ловким и сильным. От солнца жарко, хорошо. Внизу рассыпаются зеленоватые волны; ветер уносит лёгкий дымок...

- Вы спите? - приблизилась вдруг белая косынка дежурной сестры. - Время лекарство принять. Вот, пожалуйста, ложечку.

- Ну вот, разбудили!... - сердито ворчу я.

- Надо, милый, надо. Доктор велел.

Она поправила на мне одеяло и ушла. Стало тихо, тепло, глаза сами закрылись, и я проснулся уже поздно утром. Санитары разносили завтрак. На душе ощущение праздника. Почему бы это? «Ах, да!» - вспомнил я и даже засмеялся от удовольствия. Опять в памяти ожили: вьющаяся в камнях дорожка между посёлком и штольней, площадка перед печью Жилля, спуск к морю и катер «Альфа» - маленький грузовой катер, каждый день привозивший крепёжный лес и увозивший жёлтые бруски выплавленной серы.

С тех пор мысли о Кызылдаге стали моими любимыми мыслями. А когда кончилась война и меня спросили, где бы я хотел работать, я ответил без особенного раздумья: на руднике Кызылдаг.

Хорошо сидеть на нагретых солнцем камнях. Каспий блестит внизу миллионами колеблющихся зеркал В душе дремотно и тихо. Земля, как корабль с голубыми парусами, плавно скользит в сияющем пространстве...

- Отдыхаете, товарищ Юрин?

Передо мной директор рудника. Я по - военному вскакиваю:

- Да, Фёдор Николаевич. Сел отдохнуть.

- Та - ак...

Мне почему - то неприятно. «Глупости, мальчик я, что ли? Захотел посидеть и сел. И ничего тут особенного нет».

- Руда из шахты поступает грязная, - помолчав, говорит директор. - Опять бригада Джетыбаева работает?

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• …
• 12
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.