Рудник Кызылдаг

- Меня?

- Вас. Переводят вас на работу в Москву. Я меняюсь в лице. Оторваться теперь от Кызылдага? Без меня, значит, будет и гидроотбойка и всё другое? Нет, нет, ни за что! Лёля смотрит немигающим взглядом:

- Разве не рады?

- Не поеду никуда! Понятно? - набрасываюсь я на неё. - Ни - ку - да! Здесь моё место, здесь и работать буду! Понятно?

- Не сердитесь, Миша, - смеётся она и хитро блестит глазами. - Телеграмма совсем о другом. Никуда вам ехать не нужно.

- Лёля! Правду говорите?

- Пошутила, пошутила, успокойтесь. Знаете, что в телеграмме? Ничего особенного. Что - то такое: «Расходы разрешаю, приветствую инициативу». И ещё: «Джафарову и Кулиеву, Юрину объявите благодарность».

- А - а, - говорю, и стараюсь казаться незаинтересованным.

Из штольни под уклон шумно катится вагонетка с рудой. За вагонеткой торопливо шагает откатчик. Вижу, как его лицо щурится от солнца, как блестит на его висках пот, как шевелятся от ветра его непокрытые волосы.

Лёля улыбается и вздыхает:

- Идите. Вас Фёдор Николаевич ждёт. Она стоит рядом - маленькая, загорелая, в веснушках.

Я шутливо отдаю ей честь, по - строевому делаю «кругом» и ухожу, не оглядываясь. Солнце меня греет, тёплым бархатом скользит по лицу ветер. Внизу рассыпаются зеленоватые волны; море от берега до горизонта сверкает миллионами колеблющихся зеркал.

Змеёй вьётся над морем тропинка. Сначала моя походка стремительна, упруга, потом шаги становятся легче, спокойнее, тише. Медленно спускается усталость, блаженная, радостная, как мягкая, полупрозрачная завеса. Я останавливаюсь, протягивая перед собой руки, смотрю вокруг счастливыми глазами.

Причудливо нагромоздились и дышат теплом розовые камни.