Рудник Кызылдаг

- Хорошо. Так вот, Михаил, слушай. Парень ты неплохой. Только целеустремленности у тебя мало. Ты поуже бери, конкретнее. Понятно тебе? Возьми по горному цеху - твоя прямая работа... Кстати, ты в шахту? Мне не по пути: я по скалам полезу. Новые площадки посмотреть.

Ртищев останавливается и снимает фуражку. Лицо у него широкое, глаза светлые, взгляд прямой. Весь он мускулистый, плотный.

- Так по горному цеху? - спрашиваю я, насторожившись.

- По горному. Смотри, пассажирский, - показывает он на пароход у горизонта. - И не только по горному. Всё сейчас в производительность труда упрётся.

- Это как?

- Что как? - он переводит взгляд на меня и сдвигает брови. - Производительность должна расти вровень с техникой и общим уровнем предприятия. Если не сумеем обеспечить крутой перелом, просто людей не хватит на новый Кызылдаг. Вот ты об этом подумай!

- Обеспечим, как ещё обеспечим! - улыбаюсь я, и мне снова легко на душе.

- Смотри, Михаил, - строго говорит Ртищев, - не споткнись!

Он уже лезет вверх, придерживаясь руками за камни; мелкий щебень сыплется из - под его ног. Я гляжу ему вслед, потам от полноты чувств щёлкаю пальцами и иду к устью штольни.

В штольне темно и прохладно. Перед глазами жёлтый червячок огня шахтёрской лампы; всё остальное сливается в сплошную чёрную тень. Нужно посидеть, чтобы глаза отвыкли от солнца.

Здесь почему - то мысли идут иначе. Становится тревожно: а вдруг не справлюсь? На самом деле, вдруг не справлюсь? Доверили, положились на меня... Вручную ведь всё, кайлом да кайлом. Много ли наработаешь вручную?

Кто - то идёт по штольне. Со стороны входа доносятся голоса, приближаются огоньки двух ламп. Вот они уже близко. Лампы висят на груди; у каждого в руке по ведру. Зачем вода понадобилась в шахте?

«Джафаров, - наконец, узнаю я. - А тот, второй, - Кулиев. Забойщики. Хорошие забойщики».

- Привет, - говорю. - А зачем вода?

Они быстро обмениваются непонятными словами и ставят вёдра на почву. Кулиев выступает вперёд и наклоняется к моему уху.

- Хотим, - говорит он таинственным голосом, - глину мыть. Ай, хорошо будет!

- Как, - не понимаю я, - глину?

- Посмотришь, давай пойдём, посмотришь!

От штольни влево ответвляется штрек; ещё дальше штрек переходит в наклонный, полого восстающий забой. Стучат лопаты и кайла: семь забойщиков работают, как обычно. А эти двое вздумали глину мыть. Зачем?

Вижу - это уже черт знает что - стоит в забое железная двухсотлитровая пожарная бочка. Ей место не в забое, а в штреке. И рядом лежит гидропульт «Костыль», ручной пожарный насос.