Пятеро в подъезде

- Добрый вечер!

У каждого из нас екнуло сердце, когда мы услышали это неожиданное приветствие. В правой части вестибюля на одной из нижних ступенек лестницы сидел мужчина. На вид ему могло быть лет тридцать. Воротник его пальто был поднят до ушей, а колени завернуты в клетчатый шерстяной плед.

- Вы, очевидно, тоже ищете работу? - спросил я для того, чтобы прервать молчание, овладевшее нами.

- Да какого ж еще черта, братец! Ты думаешь, может, что я сижу здесь в ожидании билета на рождественский корабль? - съязвил человек с пледом. - А вы, черт возьми, долго собирались, прежде чем войти сюда, в тепло?

Никто из нас не сказал, что он, конечно, мог бы подняться и впустить нас. Не нашлось также никого, кто бы сделал вид, что хочет уйти, хотя было совершенно ясно: нас теперь стало на три человека больше, чем нужно. Больше всех был разочарован мужчина в «шестипенсовике». Он считал себя первым и, разумеется, был уверен, что имеет преимущества перед нами, а сейчас оказался низведенным до номера второго.

- Мне необходимо выйти позвонить по телефону, - сказал восемнадцатилетний. - Вы сохраните мою очередь, пока я буду отсутствовать, если придет еще кто - нибудь? Я скоро вернусь.

Это послужило толчком к тому, чтобы установить в очереди номера. Мы вырвали несколько листков из записной книжки, и мужчина с пледом получил номер первый, мой знакомый в «шестипенсовике» - номер второй, я - третий, а номер четвертый мы оставили в резерве для отсутствующего молодого человека.

Номер пятый пришел раньше, чем вернулся обратно четвертый. Этот новый стоял за дверью, когда один из нас подошел туда и выглянул на улицу. Мы тотчас же впустили его в подъезд. Нам показалось, что вошедший был стариком - ему было самое меньшее сорок пять лет.

Мы радушно встретили пожилого человека и сообщили, что он должен удовлетвориться пятым номером, так как номер четвертый только что ушел по делам. Вошедший поворчал немного: здесь, мол, не куле, где можно занять место, положив шляпу, но все - таки взял предложенный номер.

Немного спустя, вернулся номер четвертый, и мы просидели, болтая, с полчаса. Лампочка, которую мы зажгли, давно погасла - сработал автоматический выключатель.

Вдруг твердые шаги зазвучали у подъезда. Загремел ключ, и дверь отворилась. Нас осветил сноп света от сильного ручного фонарика. Затем зажегся свет на потолке. Перед нами стоял ночной сторож.

- Что вы здесь делаете? - спросил он. Мы объяснили ему, зачем здесь сидим.

- Мне очень жаль, но вам придется подождать на улице. В подъезде никого не должно быть.

- Не можете же вы, черт возьми, так бесцеремонно выставить нас на дождь! - сказал сорокапятилетний.

Сторож пристально посмотрел на него.

- Да, да, вы только посмотрите на нас, - продолжал старик. - Конечно, мы выглядим не очень красиво. Тот человек, который выберет одного из нас, лежит теперь дома в своей постели. Утром он придет сюда свежий и благоухающий остроумием. А мы сидим здесь и становимся все более и более грязными, наша щетина пышно распускается, и носы краснеют от холода. Попробуйте заставить директора земельного банка простоять семь - восемь часов в подъезде, и увидите: у него станет такой вид, что вы не посмеете послать его в город с десятью эре за коробкой спичек.

Старик говорил спокойно, но убедительно.

- Дайте мне поглядеть на объявление в газете, - сказал сторож.

Мы показали ему. Он покачал головой:

- Не понимаю я вас. Им нужен только один человек, а вас ждет пятеро. Но, во всяком случае, вы должны обещать мне вести себя тихо, иначе у меня будут крупные неприятности. Есть сторожа, которые потеряли свою работу ни за что.