Он довез Марию на мотоцикле до парадного и там притормозил. Она соскочила на землю - сыпучую, серую, как зола, в мелких веснушках лекарственной ромашки - по-мальчишески легко, запросто. Вытряхнула камешек из замысловатой босоножки с пуговками, бережно провела рукой вдоль ступни с припухшими щиколотками.

- Мария! - негромко сказал он. - Пойди в тень, под грибок... Жара...

- Я не привыкла быть в тени... - Короткое, резкое движение пальцев - и рассыпавшиеся от ветра, езды, тряски волосы собраны, блестят надо лбом, как высокая лисья шапка боярыни...

Теперь она стояла к нему спиной и, ожидая его, спокойно подставляла продолговатое, светлого загара лицо любопытным взглядам из окон, с балконов.

Ему был виден четкий треугольник выреза на Марииной кофточке - смуглая, прохладная даже на вид кожа. Он ощутил вдруг, как дрожат его руки, как запеклись губы от жары, от отчаянной езды, от того, что кожа Марии казалась прохладной даже на вид...

Он бросил возню с мотоциклом, вытер руки прямо о джинсы и пошел к ней. Дом, весь дом глядел, как он идет к ней торопливой, неровной походкой, слышал, как пересохшая земля в стеклышках и гальке повизгивает под его ботинками.

- Сереженька, вам письмо! - крикнула ему с балкона соседка по площадке. - Я сейчас принесу. - Она нырнула в квартиру поспешно, чтобы он не успел ей сказать, что зайдет сам.

- Сергей Ильич! За квартиру изволили забыть плату внести, - перегнувшись через балкон, напомнил ему общественник Усякин. - Мерочки, мерочки принимать будем! - Он долго кашлял, держась за балконную решетку, качаясь и приседая от приступов кашля.

Сенька Коротеев, девяти лет, в тельняшке, перешитой из братниной, выкатился, как чумовой, из подъезда на самокате, объехал их по кривой, сказал сквозь передние щербатые зубешки:

- Энта ходит сюда и ходит... А вы футбол бросили начисто... Не водись с ней, дядя Сережа!

Мария засмеялась и, сорвав на ходу катышек репейника, бросила в Сеньку. Репей повис на тельняшке.

- Чувиха! - крикнул Сенька. - Кидается, как маленькая!

Мария неожиданно и резко присела, на корточки и поманила Сеньку к себе. Он, недоверчиво косясь, подкатил, уставился в ее лицо.

- А у нас в Рязани, - таинственным шепотом пропела Мария, - грибы с глазами...

- А? - Сенька глупо разинул рот. - Как с глазами?

Мария пошарила в кармане зеленой юбки, вытащила кусок желтого фруктового сахара и сунула ему в приоткрытые губы.

- А вот так... лопай компенсацию и дуй отсюда, морячок! Ну-ка... - Она слегка шлепнула Сеньку.

Сергей засмеялся. Он любил это умение Марии постоять за себя и в большом и малом, без чисто женских уловок - всяких там визгов, всхлипов, истерик... Она управлялась с жизнью трезво, по-мужски.

Сенька со вздувшейся щекой прогремел мимо. Сергей подумал, что они с Марией могли бы войти в дом с черного хода, по одному. Не зря ж он, орудуя напильником, снял висячий замок с узких запасных дверей на случай пожара, вдоволь надышался сухой пылью, мышиным пометом, вонью старого клея... Да, они бы прошли через эту дверь, стараясь не очень топать на лестнице, и тогда бы им не попался навстречу Котя Бородай в своей черной шерстяной рубашке, которую он носил, несмотря на жару, потому что в душе страстно мечтал быть пижоном, а у него не получалось. Ушитые Котиной матерью китайские полотняные брюки - такие носил весь рабочий поселок - вдрызг разбивали Котину мечту об элегантности.

Удирать было глупо. Сергей осторожно тронул Марию за руку:

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.