По своей воле сюда никто не приходит. Сюда привозят насильно тех. кто уклоняется от лечения. Порядки строгие: решетки, никаких прогулок, никакого общения с противоположном полом. Но — никуда не денешься — всюду жизнь! Вот и здесь, хоть убейся, надеются, любят, страдают.

Женщины на втором этаже, мужчины — на третьем, входы-выходы перекрыты, но можно взять веревочку, смастерить крючок, прицепить записочку... Девчонки дали мне почитать эти послания: «Я увидел тебя, когда ты выходила из карцера, и понял, что не могу без тебя жить»... «Я так надеялся, что ты меня любишь, неужели ты обманываешь меня»...

Больные гонореей, сифилисом. Они не могут и не хотят жить без любви и надежды. Потому что они — люди.

Говорят, что проституция — это первая древнейшая профессия, а журналистика — вторая. Мрачное темно-красное здание на задворках рынка хорошо известно представителям обеих древнейших профессий.

В газетах вдруг замелькали заголовки: «Милиция нравов делает первые шаги в Риге», «Создано первое в стране подразделение по борьбе с проституцией»...

Имитировать любовь за деньги, конечно, нехорошо. Дезинформировать читателя и получать за это гонорар — не лучше. Никакой «милиции нравов», никакого «специального подразделения» в Риге нет. Темно-красное здание с решетками на окнах — обыкновенный приемник-распределитель, каких в стране сотни. И функции у него самые обычные: найти бродяжек, попрошаек, других горемык, установить их личность. если больные — отправить на лечение. а потом попытаться адаптировать. Проще — пристроить на работу, в общежитие. Сделать это совсем нелегко — альтруистов, особенно среди директорского «корпуса», сейчас мало. Но не мытьем, так катаньем сотрудники приемника возвратили обществу сотни бомжей. Казалось бы, все в порядке, колея накатана, осталось развесить почетные грамоты и снисходительно делиться передовым опытом. И тут коллектив приемника решил резко раздвинуть рамки своей деятельности — поставить под контроль всех рижанок «группы риска» — от бродяг до интердевочек.

Что сделал бы нормальный руководитель, затевая такое дело? Пошел бы выбивать ставки, оклады, транспорт... Начальник приемника подполковник Марк Дубовицкий предложил коллективу, минуя все формальности, начать борьбу с проституцией в свободное от основной работы время. Кажется, такого в нашей милиции еще не было. Работать без приказа, делать то, за что денег не платят... Какие-то «неформалы» с погонами.

— Мы определили две цели, — говорит Дубовицкий. — Первая — поставить заслон распространению венерических заболеваний: ведь ясно, что портовые прибалтийские города могут стать основными каналами проникновения СПИДа в нашу страну. А вторая — воспрепятствовать вовлечению в этот промысел несовершеннолетних. Как видите, задачи сложные, на общественных началах их не решить. Нужен профессионализм. Нужен системный подход. Нужна индивидуальная работа с каждой женщиной из «группы повышенного риска». Нам здорово помог Указ Верховного Совета СССР о мерах по борьбе со СПИДом. Он дал возможность теснее объединить наши усилия с усилиями медицины. Теперь устраиваем совместные рейды с сотрудниками спецвендиспансера. Но, конечно, мы только в начале пути, ведь работа началась меньше года назад. Сделано не так много, как хотелось бы...

Его неудовлетворенность можно понять, но справедливости ради скажем — сделано много. На каждую легкомысленную даму заведен ДОП — «Дело оперативной проверки». Я листал эти дела: фотографии, протоколы, объяснительные, показания свидетелей, справки с места работы, медицинские справки... Из сотен «ДОПов», собранных сотрудниками приемника, складывается подробная и объективная история социальной болезни. Не изучив ее, нельзя приступать к лечению.

— Мы так долго игнорировали существование проституции, — продолжает Марк Дубовицкий, — что начинаем практически с нуля. Собственного опыта нет, с зарубежным знакомы плохо... Да и подойдут ли нам их

методы? В Штатах шериф запихивает проституток в автобус, вывозит за пятьсот миль от своего города и бросает на дороге...

Я мог бы напомнить Дубовицкому. что из Москвы перед Олимпиадой тоже вывозили ненадежных девочек подальше от Олимпийского Мишки — за сто первый километр. Это стало сюжетом нашумевшей пьесы Александра Галина «Звезды на утреннем небе».

В письмах, что сегодня приходят и к Дубовицкому. и в редакции газет и журналов, предлагаются все те же универсальные средства: тюремная решетка, колючая проволока... Двести пятьдесят лет назад вся Англия рыдала, читая роман Дефо о несчастной проститутке Молль Флендерс. которая «под конец стала жить честно и умерла в раскаянии». Призыв о «милости к падшим» — лейтмотив великой русской литературы. Почему же сейчас нет в нас чувства боли, вины, сострадания? Неужели СПИД и милосердие несовместимы? Такие мысли неизбежно возникают, когда читаешь о «необходимости полной изоляции», об «использовании на самых тяжелых работах», о том, что «при Сталине этого не было»...

Это — неправда, проституция существовала во все времена.

...Пока я читал письма, в кабинете Дубовицкого собрались участники очередного совместного рейда. Часть в белых халатах — врачи из кожвендиспансера. другие, естественно. в милицейской форме. Инструктаж

ведет заместитель начальника Петр Закутаев:

— С восемнадцати до двадцати часов — четвертая и третья категория, потом — вторая, с двадцати трех — первая. Старшая поисковой группы — Галина Ванышева.

Для читателя, недостаточно хорошо знакомого с «горизонтальным бизнесом», объясним: первая категория — «интердевочки», вторая — «совпроститутки», третья — «плечевые», четвертая — «вокзальные». По ходу рейда мы познакомились с ними ближе.

Группа усаживается в «скорую помощь», причем люди в форме так, чтобы их не было видно, и рейд начинается.

...Машина резко тормозит на привокзальной площади, и тут же раздается истошный крик:

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

читайте также

• Метастазы, №1489, май 1989, Валерий Майоров

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.