Летним вечером 1976 года на одном из центральных перекрестков Гомеля остановился человек. Истерично визжали тормоза, надрывно голосили клаксоны, а он — ни с места. Когда же самые нетерпеливые из моторизованных сограждан стали «ненормального» объезжать, тот вдруг рванулся вперед, рискуя попасть под колеса. Правда, все обошлось. И обладателям колес было в тот момент невдомек, что им наперерез с невиданной скоростью мчалось совсем иное «колесо»...

С работы он возвращается пешком. Идет не спеша. Во время этих прогулок и осеняют его безумные идеи. Была, скажем, такая: от каждого бруска мыла в хозяйстве остается обмылок. Значит, около десяти процентов мыла попадает в отходы. Дело вроде копеечное. Но в масштабах страны убытков — на миллион. А что, если внутрь бруска вставить кусочек пенопласта? И мыло можно использовать целиком, и в ванне оно не утонет... Мелочь? Мелочь. Особенно в сравнении с идеей, которая, прямо-таки «оглушила» его, скромного инженера дорожного стройтреста Анатолия Юницкого, в тот памятный день.

Рядом притормозил автобус, и Анатолий подумал: не успеешь разогнаться, а уже остановка — сколько энергии впустую тратится! Прикинул — не меньше половины. Значит, хорошее дело предлагает московский профессор Нурбей Гулиа — аккумулятор нового типа: с маховиком. Если соединить его с тормозным механизмом, энергия перебежит на маховик, а потом, при разгоне — обратно на колеса. Вот только мощность такого аккумулятора ограничена скоростью, с которой вращается маховик. Для автобуса она, возможно, больше и не нужна. Но есть техника со скоростями сверхзвуковыми, и маховик там попросту развалится. Начиная от центра — с вала. А что если вал убрать? Хотя почему только его? Наибольшая скорость вращения — по окружности маховика, вот и оставим один ободок. Чем-то его надо держать. Что ж, используем магнитный подвес. Ну а как раскрутить? Можно линейным электродвигателем, вроде того, что в поездах на магнитной подушке.

Но емкость накопителя зависит и от размера маховика. Чтобы накопить энергию, например, для одного дома, нужен маховик диаметром метров десять, а для города — целый километр. И это не «колесо обозрения», в вертикальном положении его не удержишь. Оно должно лежать на земле. Если же сделать такой аккумулятор для удовлетворения нужд всей страны, то диаметр «кольца» увеличится настолько, что оно зацепит океан. Ну, а если для всего мира?.. Да обод же попросту «наденется» на земной шар! Но уж тут предел: максимальный размер зависит от длины экватора. В резерве только скорость маховика. Если разместить его в закрытом корпусе, из которого откачать воздух, то сопротивление движению сведется к нулю, и скорость можно развить запредельную. Три, пять, восемь километров в секунду!.. Вот тут Юницкого прямо-таки встряхнуло: да ведь это уже первая космическая скорость! Весь маховик станет невесомым, и в нем появится подъемная сила...

— Ай да Юницкий! — воскликнул Анатолий и как инженер, знакомый с патентным делом, добавил: — Ай да Мюнхгаузен!..

Конечно, потянув себя за волосы, Мюнхгаузен мог вытянуть разве что собственную шею. Ведь за счет внутренних сил он пытался оторвать центр своей массы от земли и тем самым покушался на законы физики. Но «кольцо» опоясывает Землю, центр его массы совпадает с центром массы Земли. И как бы ни расширялось оно в стороны от экватора, положение его центра относительно центра Земли не изменится...

Анатолий понял, что вместо аккумулятора нашел нечто иное — надземное средство передвижения.

...Вокруг Земли по экватору тянется эстакада, похожая на железнодорожный мост. Бетонные опоры — их высоту определяет рельеф местности — шагают через долы и горы. Переправу через водные преграды Юницкий наводит с помощью японских инженеров, которые в прошлом проектировали аэропорт на море с дрейфом не более одного сантиметра. Здесь опоры стоят на платформах-понтонах, а те крепятся якорями за океанское дно. В опорах размещаются энергетические подстанции и административные помещения, жилье, коммуникации и прочие службы, обеспечивающие бесперебойную работу общепланетного транспортного средства (ОТС — так сокращенно назвал Анатолий свое изобретение).

С виду ОТС — обычная стальная труба большого диаметра, что лежит на эстакаде. Часть внутреннего пространства трубы занимает вакуумный канал, в котором сердце системы — маховик. Точнее, два маховика. Все остальное место — для полезной нагрузки.

«Контакт? Есть контакт!» На ОТС подается ток, и маховик начинает разбег по ободу трубы. Когда скорость достигает той, с которой летают над Землей спутники, маховик становится невесомым. А ускорение продолжается. И вот — откидываются стартовые держатели, и Анатолий чувствует, как земля уходит из-под ног... Непосвященный наблюдатель вряд ли поймет, с чего это вдруг взмывает в небо труба. Но Юницкий представляет, как все огромное «колесо» — 40 тысяч километров в окружности — постепенно увеличивается в диаметре, растягивается... Размеры трубы таковы, что достаточно ей растянуться на полтора процента, и удаление от Земли составит 100 километров.

ОТС проходит самый трудный участок пути — атмосферный, а сила, что прижимает Анатолия к спинке кресла, не больше, чем при взлете обычного самолета. И никаких тебе перегрузок, не то что в ракете. Ведь удаляется «колесо» от Земли со скоростью автомобиля.

В пассажирском салоне стоит тишина. Маховик не громыхает на стыках: он бежит в магнитном поле, не касаясь стенок канала... Анатолий испытывает непривычную легкость во всем теле и, взглянув в иллюминатор, замечает, что облака остались далеко внизу. Высота — 300 километров. Окружность «кольца» увеличилась на пять процентов. Запас хода еще остается: сталь выдерживает растяжение как минимум до двенадцати процентов. ОТС вышло в открытый космос.

Юницкий попытался встать и... очнулся. Он сидел за столом, уронив голову на кипу листов с чертежами. Светало...

А. Силин, доктор технических наук, заведующий лабораторией контактного взаимодействия твердых тел ВНИИ оптико-физических измерений.

Это глобальный проект, который требует рассмотрения не только с технической и экономической точки зрения, но и с позиций всего человечества, поскольку он требует объединения усилий многих людей. С точки зрения физики — это проект корректный и не вызывает никаких сомнений. За внешней простотой главной идеи и совершенно необычным ее конструкторским воплощением — глубокое понимание сути поставленной задачи и смелое, свободное от гнета традиций инженерное воображение, помноженное на отличную осведомленность в самых последних новинках различных отраслей техники.

На работе, улучив свободную минуту, Анатолий поделился замыслом с товарищем, начальником отдела стройуправления.

— Идея хороша, — сказал Олег Кривко. — Хотя как такая Махина полетит — представить трудно. Знаю-знаю, ты вспомнишь, как говорили, что паровоз забуксует на гладких рельсах, а самолет не поднимется, потому что тяжелее воздуха... Но я — практик. Зачем строить невесть что? Тут на земле еще вон сколько дел. А для полетов в космос есть ракеты. «Колесо» лучше? Докажи.

И Юницкий перевернул исчерканные ватманские листы чистой стороной.

Аргументы он находил на той же самой улице, по которой ходит каждый день на работу. В безветренную погоду на ней хоть противогаз надевай: тянется бесконечная вереница машин, чадят неподалеку заводские трубы. «По-черному» топим, — думал Анатолий, — дым и сажа остаются в нашем общем доме. Ну, а что делать? Чтоб крутить колеса на земле, нужна энергия. Ради нее в конечном счете добываются и перерабатываются уголь, газ, нефть...»

Вот и в Гомельском аэропорту всегда толпятся нефтяники — летают на месторождения Тюмени. Добираться на работу за тысячи километров, конечно, накладно. Только авиационного топлива, говорят, сожгли за несколько лет работы вахтовым методом столько, что строительство нового города размером с Гомель обошлось бы дешевле... Но не будь этой нефти — не будет полноценной жизни и в Гомеле.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.