Из дальнейшего рассказа Федяниной я понял, что и многое другое явилось причиной всего случившегося. Училась Валя заочно в Новосибирском сельскохозяйственном институте, а вот сдать весеннюю сессию в 1954 году ей не пришлось: началась посевная, затем совещания, заседания. В Барнауле, в крайкоме комсомола, пообещали: «Работай, а осенью мы тебя направим в Новосибирск, в институт на два с половиной года, по сокращенной программе». Пообещали, да не выполнили, забыли. Потом вспомнили, но поздно. Так пропало два учебных года. А Вале очень хотелось учиться: ведь для того, чтобы руководить современной тракторной бригадой, надо много знать. Валя ощущала недостаток теоретических знаний, видела, что на одном энтузиазме и задоре далеко не уедешь.

Работала она зимой механиком - контролером, а это инженерская должность. Чувствовала: знаний маловато.

А весной, когда прибыли новые машины, стали формировать 17 - ю бригаду. Из женской сделали ее смешанной, пополнили техникой, увеличили посевной массив. Десять тракторов оказалось в бригаде - это одних механизаторов сорок человек. Да план - две тысячи гектаров зерновых, семьсот гектаров кукурузы. Одолели Валентину сомнения: справится ли, хватит ли знаний, силы, энергии, тем более - новые машины, новые люди? Пошла к Савельеву, парторгу, посоветоваться. Однако то ли спешил тот: сев в разгаре, - то ли еще чем был занят, но разговор по душам не состоялся. И сомнения: «Справлюсь ли?» - взяли верх. А тут еще бытовая неустроенность подхлестнула.

«Женщине, хоть и прославленной, - говорит Валя, - в двадцать пять лет хочется иметь свой угол, свою семью».

Весной она вышла замуж и ушла из МТС. Поступила преподавателем в Рубцовский сельскохозяйственный техникум, тот самый, который окончила три года назад. Готовилась к первой лекции тщательно. Утром, несмотря на жару, надела строгий серый костюм и задолго до начала занятий пошла к знакомому зданию. Первый, кого она встретила, был директор техникума, когда - то вручавший ей диплом. Ласково задержав ее руку в своей, спросил негромко: «Волнуешься?» «Чуть - чуть», - ответила Валя, а в душе ее было светло, празднично. И вдруг секретарша с телеграммой: вызывают в крайком комсомола. С сожалением взглянула она на конспект лекции, над которым просидела столько часов. Прямо с поезда - в крайком. «Пойдешь снова в бригаду. Согласна?» Даже и размышлять не стала: «Пойду!» Все время ведь думала о своих девчатах, тянуло к ним. «Раз пойдешь, то езжай в Рубцовск, увольняйся из техникума и собирай вещи. Мы пришлем своего представителя к тебе, жди». Вот и ждет Валентина обещанного посланца уже два месяца, да, видно, опять забыли в крайкоме комсомола о Федяниной, забыли о том, что сорвали ее с работы, и своего обещания не сдержали.

- А почему бы вам не пойти самой в Бобковскую МТС или другую и не поступить на работу, чем ждать какого - то представителя? - осторожно спрашиваю я.

- Пойти, конечно, можно, и работа найдется, но не в бригаде. А мне хочется в бригаду, хоть трактористкой. Да вот еще болею, голову в затылке все время ломит... Раньше тоже побаливала, но как - то легче переносила, не замечала - Может, потому, что работы много было, болеть некогда, а сейчас одно дело - болей...

Я поднимаюсь: пора уходить. Валентина провожает меня до калитки. Бледное лицо ее разрумянилось, оживилось то ли от воспоминаний, то ли от свежего воздуха.

- Вы уж не пишите про меня ничего. Пусть забудут. Я очень виновата, что ушла из бригады, бросила девчат. Может, и зазналась, занеслась высоко. Одному ребенку будут твердить: ты лучше того, ты умнее другого, ты красивее третьего - он эгоистом да похвальбишкой вырастет. Так, может, и я, - она поворачивается, но, сделав шаг, останавливается и, вновь подойдя к заборчику, горячо говорит: - Все приписали одной, а потом - «зазналась»! Почему они не рассказали о том, как мне комсомольцы завода помогали...

Итак, история Валентины Федяниной известна мне с двух сторон: из печати и из ее собственного рассказа. Неплохо было бы теперь поговорить с теми, кто работал с Валей вместе. Решено: я еду в Бобковскую МТС.

Когда я пришел на центральную усадьбу, было уже заполночь. Переночевав в конторе, утром я встретился с директором МТС Яковом Вениаминовичем Беркуцким. Мы разговорились.

- Бригады как таковой нет, - сказал он мне. - Вскоре после ухода Федяниной все ее трактористки замуж вышли и с трактора слезли. А что! Знатные девчата - любой на них женится! И руки золотые, и слава была немаленькая, - одним словом, завидные невесты. Только Мария Гладких да Матрена Водовозко еще работают. А от прежней семнадцатой, по сути дела, только номер остался. Теперь - это самая большая бригада, и руководит ею Яковлев, наш бывший главный инженер.

Потом я разыскал Веру Пестову, трактористку из бригады № 17. Сейчас она работает штукатуром на строительстве жилых домов МТС. Мы отошли в сторонку и присели на кучу свежеотесанных бревен.

- Почему вы ушли из бригады? - спросил я ее.

- Замуж вышла, - ответила Вера, глядя вниз и машинально сколупывая ногтем пятна известкового раствора на юбке. - А муж шофером здесь работает, бригада же далеко, 16 километров... Все девки наши: Фрося Сычикова, Валя Рябова и другие, - как повыходили замуж, ушли... Вот вы спрашивали меня, нужны ли специальные женские бригады и зачем они. Дескать, повсюду на производстве мужчины и женщины рядом работают. Я вам отвечу. Не вечно же нам в девках быть, хочется и семью свою иметь. Я весной работала, а потом муж говорит: переходи на строительство...

- А вы хотите снова на трактор?

- Ой, как хочу! Я недавно просилась у Яковлева: возьмите хоть прицепщицей. Он было согласился, а муж на стенку: не пущу, говорит, или разведусь. Да и другие девчата пошли бы, если бы Валентина Яковлевна вернулась. Она хорошая женщина, душевная, нас в обиду никогда не давала. И вовсе не правда, что она зазналась! Правда, корреспондентов да представителей не любила, пряталась от них. Ну и с начальством резко говорила. А с нами всегда попросту, ровно... Иногда, конечно, и прикрикнет, но за дело. Я раз буксировала комбайн да зазевалась, вильнула в сторону - островок нескошенной пшеницы остался. Так она после работы заставила убирать: «Хоть руками вырви, а брак свой исправь!» Обиделась я сначала, а потом поняла: правильно это.

После разговора с Постовой я повидался с Савельевым, парторгом. Передо мной человек лет тридцати - тридцати двух, с простым рабочим лицом. Говорит он о Федяниной с непонятным озлоблением, считая, что она одна во всем виновата.

- Конечно, - добавляет он, - и мы не без греха в этом деле. И корреспонденты тоже. Шутка сказать, в один день сразу четырнадцать человек приехали, как тут не 'загордиться! Один на пленку записывает, другой фотографирует, третий рисует, остальные пишут. Когда же работать?! Как - то, между прочим, она сказала, что мешают они, а что я могу поделать? Они даже не заезжали сюда, прямо со станции в бригаду. А я там редко бываю: не одна Федянина у меня, еще два десятка бригад. Но на девяносто пять процентов виновата она сама: зазналась, ни с кем не считалась. Я ей несколько раз говорил, чтоб не слишком заносилась, передовика - то из нее сделали мы: и обеспечили всем и условия создали идеальные... Вы вот потолкуйте со Злобиным, он от комсомольской организации тракторного завода вроде постоянного представителя при бригаде был. Кстати, он здесь сегодня.

Савельев встает, подходит к окну.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.