– Заходи с ветра!

– Окружай!

– Крыши – водой!

Пока отдавались распоряжения в конторах, заводились бульдозеры и назначались руководители по тушению пожара, очаг окружили добровольцы. Нашей группе теперь было не до выступления. Мы присоединились к спасателям. Трещали от жары волосы, слезы лились из глаз от дыма, но добровольцы наступали на огонь.

Самый молодой из нас, поэт Василий Козлов, откатывал бочку с соляркой, профессор Богач метался с ведром в самом пекле, а Петр Иванович Реутский пробивался в чащу с наветренной стороны – позже мы узнали, что значит в такой момент встречный пал.

– Пассатижи! – крикнул мне под ухо парень в мокрой шляпе. – Неси пассатижи!

Оказывается, не сращивались концы шлангов. «Где же искать эти самые пассатижи? – мелькнула мысль раскаленной отметкой. – Да вон же мотоциклист!» Я метнулся к «Уралу», и мотоциклист с полуслова понял меня. Через минуту из брандспойта хлестнула тугая струя воды. Пламя зашипело, как огненный змей. И тут подошли могучие наши «ДТ», американские «Катергшллеры», и началось решающее наступление на очаг пожара.

А мы возбужденно сбились в кучу, закурили и стали обсуждать происшедшее. Тогда уже в нашем разговоре проскользнула гордая мысль, что наша группа оказалась на месте. Что мы естественно влились в спасательный передовой отряд. Что мы не оказались в снобистском отдалении, а восприняли пожар как общую беду, тушение же очага оказалось и нашим кровным делом.

Сейчас я думаю о том случае с не меньшей накаленностью мысли. Русскому писателю всегда был свойствен добрый порыв. Но в наше время к его исторически сложившимся качествам прибавились новые черты. Советский писатель легок на подъем. Он умеет найти общий язык с человеком труда. А

творец на любом поприще – ему друг, товарищ и брат. Забота о своем мастерстве поверяется достижениями других профессий. Правду своих сочинений писатель нашего времени старается проверять в трудные мгновения, подобные пожару в Рудногорском. И нашему писателю доставляет радость, когда работник видит в нем равного на рабочем месте, особенно в аварийный момент. Любой.

Александр Вампилов любил вспоминать о своем очерке по спорному производственному конфликту, возникшему на Железногорском ГОКе. Тогда урегулированию конфликта помогло деловое выступление журналиста Вампилова. Впоследствии элементы того конфликта должны были лечь в основу новой драмы, которая, увы, осталась лишь в замысле...

Исходя из наших общих организационных нужд, Александр замышлял строительство сибирского Дома творчества на озере Фролиха, которое соединяется с северным Байкалом бурливой речкой Аяя. В своих маршрутах мы добрались однажды до этого сказочного озера и остановились там на неделю. Фролиха в миниатюре повторяет Байкал. В гладь высокогорного озера смотрятся оснеженные зубцы Баргузинского хребта, ледниковые образования высятся на берегах, рыба плещется в хрустально-чистой воде.

За редким даватчаном мы пришли на Фролиху, увлеклись рыбалкой и опомнились только через неделю. Азарт рыбалки не давал нам, казалось, и минуты на отвлекающие раздумья. Но когда стали собираться в обратную дорогу, Александр кивнул на зеленую террасу.

– Когда станем в силах влиять на литфондовские решения, – сказал он с веселым блеском в узковатых глазах, – убедим начальство построить вот здесь Дом творчества с вертолетной площадкой.

Наша сибирская писательская артель была крепкого корня. У нас были сходные биографии – как «мы дошли до жизни такой». И сам приход к творческому порыву, пожалуй, лучше всего рассмотреть на собственном примере.

Родился я в 1936 году в городе Хабаровске, далеко от родины отца и матери. Отец – шустрый, цыгановатый по внешности и по характеру курянин, а матушка – обстоятельная крестьянка из-под Белгорода. Встретились мои родители на чужбине.

– Благодарю вербовщика, что увез меня тогда из деревни, – не раз говорила потом мать. – Не к худу получилось, а к добру.

Самые разные судьбы пересекались в тридцатые годы в Сибири и на Дальнем Востоке. По Транссибирской магистрали постукивали колеса поездов с вербованным народом. В теплушках ехала молодежь из Центральной России. Ехали кто в чем, но песни неслись над тайгой день и ночь.

Синее море, белый пароход –

Сядем, уедем на Дальний Восток...

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.