Первотроп

Александра Вампилова, вообще близко воспринимавшего дела геологов через брата минералога Михаила, необычайно задела история с венком. Несколько дней Александр испрашивал подробности, ходил в камералку на улицу Чайковского, искал встреч с участниками проделки.

Тогда мы не понимали, как можно повернуть эту неудачную шутку, чтобы раскрылась значительность происшедшего. А начинающий драматург увидел в неудачности драматургический момент. И Александр со свойственной ему напористостью и последовательностью стал разрабатывать жилу по этому случайному и вроде бы нетипичному случаю, раскрывая его во фланги и на глубину.

В результате написалась «Утиная охота», в которой есть самобытное сочетание правды и остроты современного жизненного расклада. Стенка встретила пьесу с полным пониманием.

Худсовет собрался в каком-то подсобном отсеке прекрасного здания драмтеат-ра, выстроенного, как любил говорить Александр, сообразно вкусам сибирского негоцианства. Нас поразило первым делом обилие старичков и старушек среди членов совета театра. Многих мы и не видели в спектаклях, но на теперешнем заседании они явно задавали тон. Даже главный режиссер театра заискивал перед заслуженными старичками. А молодежь вообще теснилась по углам, не смея прерывать старших.

– Что за писатель такой?

– Какой-то Вампиров.

– Ну, что ж, послушаем...

Александр был уверен, что написал стоящую вещь. Главное, пьеса максимально сближена с нуждами, треволнениями сегодняшнего человека. Разве это может оставить равнодушным художественно чутких людей, пусть что-то еще и не удалось по мастерству вывести на уровень старой драматургии?!

И Александр начал читать мягким своим, выразительным, расстановочным голосом. Мы заслушались в какой уже раз... И вспомнили, что мы не в Рабочем предместье только тогда, когда Александр глуховато объявил: «Занавес».

И тут начали прокашливаться члены худсовета, поглядывая ревностно друг на друга: не выскочил бы вперед кто поменьше. Но поднялся самый знатный старичок с седыми бакенбардами, багровым носом и галстуком-бабочкой.

– Нет, не Шекспир перед нами, далеко не Шекспир! – произнес он роковые слова.

За первым оратором слово взяла сухонькая старушка в капроновой шляпке, с раскрытой книжкой в руке и огромным значком лауреата областного смотра культуры на лацкане пиджака. Подняв глаза к потолку, передовица затянула:

– Не знаю, как кто, но я целиком против... Где-то я уже видела гроб, который вносят на сцену... В зарубежном спектакле...

– Маяков нет! – забасил известный актер, который всегда играл исключительно героев положительного плана. – Где маяки, хочется спросить молодого автора?

– Так моя вещь не о море, – с наигранной растерянностью ответил Александр. – Это же про утиную охоту...

– Вот и охотьтесь в другом месте на здоровье, молодой человек!

Не могли переломить настроение «знатоков» сочувствующие нам, литературной поросли, завлит театра Раиса Васильевна Курбатова и ее муж, незаурядный актер и режиссер Александр Николаевич Терентьев. Не смогла поддержать их и сочувствующая молодежь.

Когда мы уходили, молодежь возбужденно зашепталась по углам, но в открытую продемонстрировать свою солидарность с автором тогда не посмела.

На лестнице нас догнал мужчина фронтового возраста, о чем свидетельствовали и орденские планки на мятом пиджаке.

– Паренек, ты не верь им! – заговорил мужчина, заметно заикаясь. – Написано крепко! Раздел в том числе и нас. Оттого залютовали. Но так держи! Еще будут ставить, читать, обсуждать!