Жар исходит из недр горы металла. Словно у печи, греются возле нее рабочие. Весна холодная, и даже копровщики замерзают, хотя у них-то работа самая горячая – резать металлолом для шихты. Илья Степанович Клец медленно идет по двору копрового цеха. Сапоги у него с большими раструбами. И походка, как у рыбака в шторм.

– Погрузнел наш Степаныч, – говорит главный инженер СУ-115 треста «Донбасстальконструкция» В. 3. Шаинов. – Раньше, бывало, как белка, на верхотуре. Легок был. Сейчас редко поднимается. Да и незачем лезть ему «на отметки», проверять-то не надо, бригада классная. А работы хватает и на земле.

Илья Степанович подходит к нам, здоровается:

– Видишь, какие порядки, Владимир Захарович, много приходится металла таскать на себе. Это не годится.

– С такими орлами, – пробует шутить главный, – весь цех перетащить можно.

– Не годится, – настаивает на своем Клец, – ты это обдумай.

– Все будет в порядке, ведь ты меня знаешь, – успокаивает Шаинов, – все сделаем. Ну, а теперь вот с тобой о сыне хотят поговорить.

Острый испытывающий взгляд в мою сторону.

– О сыне? Не похоже, чтобы что-то натворил, он у меня спокойный.

– Да, спокойный, Степаныч, не волнуйся. Нужен он для разговора и ты нужен.

В бытовке Илья Степанович тщательно, словно хирург инструменты, разложил на столе руки. «Основательный, очень основательный человек», – подумалось. Интересно, что же он скажет о сыне, какая, скажем, будет первая фраза. В тресте многие говорили мне: «Держит Петра в ежовых рукавицах». Знал я и другое: сын сам напросился в бригаду к отцу.

– Ну что сказать? Сын у меня хороший.

О сыне он говорил неторопливо, подбирая слово за словом. Когда я встретился с Клецем-младшим, то Петр так же умно и спокойно рассказывал об отце. Сравнивал с другими, не менее именитыми бригадирами. Он как бы «доказывал» мне отца. Это была не слепая любовь, не задавленность авторитетом, а именно знание. Верно, шло это с далеких лет детства, с того по-детски гордого «А знаешь, кто мой отец?» к зрелому: «Это мой отец». Тогда подумалось: лучше самих Клеца-старшего и Клеца-младшего о них никто не расскажет.

Отец. Утренний разговор

Люблю я эти часы. Город еще спит, а мы, предранние, уже ритм рабочий набрали – живем. Детей учил, можно сказать, с пеленок вставать с первыми петухами. Жить больше будешь, да и дисциплинирует... Вот наступил момент, когда мы вместе с Петром на работу собираться стали, в одну бригаду. Пришел из армии, погулял немного, потом задумал жениться. Ну что ж, дело молодое, сыграли свадьбу, стали вместе жить. Но что-то ломало Петра, это я видел.

И вот одним таким утром сидим мы на кухоньке за завтраком. Петр молчит, только вилкой елозит по тарелке.

– Что нудиться, Петя? – не выдерживаю. – Что сказать хочешь?

– А то, отец, что решил я распроститься с монтажом.

Я не удивился этим его словам. У каждого молодого, проработавшего по одной специальности несколько лет, наступает вот такой кризис. Причины здесь могут быть разными: кого не устраивает заработок, кого начальство, а кто просто устал. Что же мой-то? Начальство у него крепкое. Емельян Данилович Кашик старой закваски монтажник, справедливый человек, обидеть не мог. Деньги? Если что, я подсобить могу.

– Не гадай, отец, – (Ишь ты, догадался, о чем думаю): – Я просто хочу уйти, новую жизнь начать, понимаешь? Женился, нужна перемена.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.