Дядя был прав: куда бежать? Куда?.. Может, пока стоило побольше разузнать о том мире, который лежит там – за Лабрадором? Я спросил Акселя об этом.
– Безбожная земля, – кратко и сухо ответил он.Такой ответ ничуть не удивил бы меня, услышь я его от отца. Но дядя... Я так прямо и сказал ему об этом. Неожиданно он заговорщицки подмигнул мне и, усмехнувшись, сказал:
— Ладно, Дэви, ладно... Если ты не будешь болтать, я кое-что расскажу тебе об этом. Но помни, язык надо держать за зубами. Ты понял, сынок?
— Нет, – честно сказал я. – Разве это секрет?
— Ну... не то чтобы секрет, – замялся он, – но видишь ли, когда люди привыкают... Привыкают думать, что все происходит так, как им говорят священники и власти, их нелегко убедить в обратном... Во всяком случае, я не хочу, чтобы ты даже пытался это делать. Моряки – там, в Риго, – очень скоро это поняли, и говорят они о таких вещах только между собой. Если другим приятно считать, что везде вокруг Лабрадора – Плохая земля, что ж, пускай так и считают. Это – их дело, хотя это вовсе не значит, что так оно и есть на самом деле: Просто им спокойней так думать... И пусть себе думают...
— Но в книге, которую мы проходим в школе, сказано, что там действительнолишь одна Плохая земля. Или Джунгли. Выходит, это неправда? – напрямик спросил я его.
— Есть другие книги, в которых написано другое, – ответил дядя. – Но вряд ли ты их увидишь, даже в Риго... И вот еще что, Дэви, запомни: не нужно сразу верить всему, что болтают разные моряки. У них часто даже и не сразу поймешь: об одном и том же месте говорят они порознь или о разных? Другое дело, когда ты сам кое-что повидаешь... Тогда ты поймешь, что мир, целый мир, гораздо более загадочная штука, чем это кажется здесь, в Вакнуке... Странная штука... Странная и интересная... Так ты обещаешь не болтать об этом? Или я не стану ничего говорить! – спохватился он.
Я пообещал.
– Что знаю я сам наверняка, – сказал Аксель, – это дорогу на юг. Ходил я туда трижды. Выйдя из устья реки, несколько сот миль мы шли вдоль побережья до пролива Ньюф. В самом широком месте пролива есть большое поселение – Ларк. Там можно пополнить запасы пресной воды и провизии, если, конечно, тамошние власти не будут против. После Ларка, держась наюго-восток, а затем опять на юг, мы достигли материка. Это было нечто среднее между Плохой землей и Джунглями – я бы назвал эту землю Плохими Джунглями. Там полно всякой растительности и живности, нопочти вся она ни капельки не похожа на НОРМУ... Ну, во всяком случае, на то, как мы ее себе представляем. Большинство животных выглядит так, что их даже и не назовешь Преступлениями – для них вообще трудноподобрать названия, настолько они не похожи на встречающихся у нас. Через день-два пути начинается совсем Плохая земля. Трудно передать впечатление от нее... Особенно, когда попадаешь туда впервые. Представь себе огромные колосья пшеницы, каждый из которых ростом с дерево. Травы и кусты, растущие на скалах, с корнями, торчащими наружу и шевелящимисяна ветру. Скопища грибов, кажущихся громадными белыми валунами. Кактусы величиной с бочку, с шипами длиной около десяти футов. Есть там такие...Даже не знаю, как назвать... Словом, это растет на утесах, выступающих из моря, и свешивает длиннющие зеленые лианы вниз, на сотни футов в толщу воды так, что непонятно: то ли это растет на земле и питаетсяводой, то ли, наоборот, это – морское растение, вылезшее зачем-то на сушу. Это земля Зла, и многие, кто повидал ее, поняли, что случилось бы с нами, если бы не законы, которым мы повинуемся. Да, это Плохая земля, ничего не скажешь. Плохая, но есть... есть и похуже. Живут там и... тоже не знаю, как сказать... Ну, в общем, в нашем представлении они, конечно, не люди... У некоторых по две пары рук, по семь пальцев на руках и ногах... И странные, невероятные вещи узнаешь там. У них, как и у нас, есть легенды оДревних – как те могли летать, как строили они плавучие города, как могли переговариваться друг с другом за сотни или даже тысячи миль... Но что непонятнее и... страшнее всего: и те, у кого по семь пальцев наконечностях, и те, у кого по четыре руки... Словом, все они, все считают, что их образ и есть единственно верный, что Древние были именно такими... Поначалу это, конечно, кажется диким, абсурдным, но чем больше ты встречаешь самых разных отклонений, твердо убежденных в своей единственной правильности, тем меньше... Тем меньше тебе это кажется странным, понимаешь? Ты... ты начинаешь спрашивать себя: а какие у меня есть доказательства моей правильности? Почему я так уверен, что это я создан по образу и подобию? И... и вообще, откуда я знаю, что есть образ и подобие? Какой он? Ведь в библии ничего не говорится о том, какие были Древние? Библия не дает определения человека. Определения есть в «Откровениях» Никольсона, а он сам утверждает, что писал их через несколько веков после Великой Кары. Так откуда же он, Никольсон, спрашиваю я себя, знал, что он сам создан по образу и подобию божьему? И... знал ли вообще?!
Много чего еще нарассказал мне тогда дядя Аксель. И хотя все это было очень интересно, но главного, о чем я хотел узнать, я так и не услышал. Наконец я спросил его напрямик:
— Дядя, а города там есть?
— Города? – переспросил он. – Ну... иногда встречаются поселения вроде наших. Такие, скажем, как Кентак, только дома там строят совсем иначе.
— Да нет, я имею в виду другое, – сказал я, – такие... большие... – Я попытался описать ему Город, часто снившийся мне в детстве. Он посмотрел на меня с удивлением.
— Нет, ничего похожего мне видеть не приходилось, – медленно сказал он и покачал головой.
— Может быть, это еще дальше? – спросил я.
— Дальше идти невозможно, – вздохнул он. – Море полно водорослей – таких, что корабль просто не может плыть.
— И ты уверен, что... что там нет Города? – разочарованно спросил я.
— Уверен, – твердо ответил Аксель. – Если бы он был, мы бы хоть что-нибудь слышали о нем.
Мне стало тоскливо. Выходило, что бежать на юг, даже если и найдется судно, на которое мне удастся попасть, было так же бессмысленно, как и бежать в Джунгли. Если до разговора с дядей у меня еще были какие-то сомнения, то теперь я был твердо уверен, что снившийся мне город был городом Древних.
Дядя Аксель тем временем что-то бормотал себе под нос об истинных и неистинных подобиях, но вдруг замолчал, испытующе поглядел на меня и спросил:
В 12-м номере читайте о «последнем поэте деревни» Сергее Есенине, о судьбе великой княгини Ольги Александровны Романовой, о трагической судьбе Александра Радищева, о близкой подруге Пушкина и Лермонтова Софье Николаевне Карамзиной о жизни и творчестве замечательного актера Георгия Милляра, новый детектив Георгия Ланского «Синий лед» и многое другое.