Приемная, окрашенная в столь излюбленный офисами цвет уныния, не располагала к разговорам. Молча дожидались мы своей очереди дать объявление: у кого-то потерялась собака, кому-то надо срочно разменять трехкомнатную квартиру... Всех оживил голос женщины у окошечка.

– Девушка, миленькая, поставьте, ради бога, хоть на текущий месяц. Сами подумайте, пока газета объявление напечатает, пока эта мифическая няня откликнется! А нам с мужем через сорок два дня надо быть на Кольском, в партии. Как тут ребята с малышом разберутся, страшно подумать, они же оба в институте на последнем курсе. И у нас это последняя экспедиция. Одна надежда на вас. Может, откликнется какая-нибудь старушка, а уж мы с дедом для Павлуши за ценой не постоим! – закончила энергичный монолог молодая стройная бабушка в «бананах» и широкой спортивной куртке. Представить ее с рюкзаком за плечами, бодро шагающую с геологами где-нибудь в Заполярье, гораздо легче, нежели увидеть благостно сидящей с коляской на бульваре.

Веяние времени: молодые бабушки и дедушки, жаждущие насыщенной событиями жизни, влюбленные в работу, в путешествия, в друзей, друг в друга, переживающие вторую, подлинно творческую молодость, в то же время болеют душой за своих взрослых детей и маленьких внуков. Как тут не вспомнить свои университетские годы, нагрянувшее материнство, еще молодую, но вечно занятую бабушку и прелестного малютку, которого приходилось то и дело подкидывать сердобольным друзьям и соседям. Учиться кое-как можно было и дома. Но проходить практику и писать диплом, не выходя «в люди», невозможно. Через пару месяцев всеобщих поисков и лихорадочной тайной обклейки объявлениями уличных столбов в нашем доме появилась, наконец, энергичная румяная старушка, мечтавшая о цветном телевизоре. С утра до обеда няня Аня отбывала с Кириллом мое «библиотечное время» всего лишь за девяносто рублей. «Это несерьезно! – поправят просвещенные люди. – Цен таких давно уже нет. Няня, способная самостоятельно двигаться и не лишенная иных достоинств, стоит не менее ста тридцати рублей в месяц. Плюс питание и подарки...» Если повезет, няня приживется, станет членом семьи, и тогда вашему младенцу не придется кочевать с рук на руки в ожидании ведомственных яслей. Но это если повезет!

В Москве сегодня лишь 260 служащих фирмы «Заря» выполняют функции ухода за ребенком на дому. 260 из восьми тысяч там работающих! (Цифры эти назвал заместитель генерального директора объединения Евгений Васильевич Санков.) Заполучить няню из фирмы – все равно что выдержать конкурс в ГИТИС. Претендентов множество, в очереди приходится стоять чуть ли не полгода. Как это и бывает при дефиците, предпочтение в конкурсе отдается тем, кто имеет «заслуги перед обществом». Помню, как сами девушки (няни) с восторгом рассказывали мне, что довелось им воспитывать внуков знаменитого маршала, известного профессора, работать «у самой Инны Чуриковой». Может ли состязаться с ними молодая семья без особых заслуг, но с теми же большими проблемами?

С одной стороны, помощь молодым родителям становится все более ощутимой – государство пошло на увеличение пособий, дотаций и т. д. А вот в системе коммунальной помощи – полный застой. Обычной «одноребеночной» молодой семье не светит ни специальный продуктовый или промтоварный заказ, ни очередь на шубку в «Детском мире» (эти льготы – для многодетных семей), для нее очень маловероятна возможность спокойно выбраться в гости, доверив ребенка профессиональному работнику «Зари»... Кстати, такого понятия, как «няня», в фирме не существует. В штатных расписаниях комбинатов бытового обслуживания предусмотрена рабочая категория – «исполнитель разовых поручений». Загадочно и неопределенно. Хотя и «няни» – тоже не совсем точно, ведь они не только возятся с малышами, но и помогают престарелым. Впрочем, нянями эти хорошенькие девушки (средний возраст 23 года) и сами стесняются называться. Существует проект, по которому и нянечек, и уборщиц-санитарок в детских садах и яслях предлагается именовать «помощниками воспитателя». Что поделаешь, престижность профессии для молодых людей гораздо важнее ее социальной значимости. А для нас, клиентов «Зари», помогающий больным и престарелым, растящий и воспитывающий детей, незаменимый и желанный «исполнитель разовых поручений» – куда более достойная и симпатичная профессия, чем бармен или маникюрша. Но вот загадка: нянями хотят стать единицы, а барменами и маникюршами сотни. Хотя официальная заработная плата у тех и у других категорий примерно одинаковая. «Так это же официальная!» – засмеются вам в глаза.

Для справки: зарплата «исполнительниц разовых поручений» 96 рублей. Премия небольшая – рублей 10 – 15 в месяц. Но ведь это зарплата только что окончившего вуз инженера, музейного и клубного работника. Инженеров у нас предостаточно, а вот нянь не хватает, а если уж говорить о московской «Заре», то здесь все 260 нянь – иногородние, иными словами, «лимитчицы». Понятие это, как тавро, почти неистребимо, хотя за плечами некоторых нянь более десятка лет работы в столице, на одном предприятии. Дело они свое знают, профессию любят. И внешне никогда не отличите вы их от девушек, рожденных в Бескудникове или Ясеневе... И все-таки лимитчицы!

Любопытно, почему за все годы существования «Зари» ни одна юная или пожилая москвичка не пожелала попробовать себя на этом поприще? Почему не предлагали фирме свои хотя бы временные услуги? Не пытаясь ответить на все эти вопросы, отметим: работа по дому все меньше привлекает многих женщин, особенно молодых. Двадцатилетней студентке, имеющей собственную шкалу нравственных и бытовых ценностей, вы вряд ли сумеете объяснить, как прекрасна и значительна роль хранительницы очага, как увлекательно быть настоящей домашней хозяйкой, какое несравнимое счастье самой воспитывать своих детей. Что ж, пора признать, что внутреннюю мировоззренческую наполненность жизни многим заменил стиль, темп...

В глазах юных мам, с которыми я встречалась, проводя это своеобразное социологическое исследование, было одно желание: вырваться назад – в цехи и аудитории, читалки и курилки. Скорее. Любой ценой. За любые деньги. Но чтобы ребенок был в надежных руках.

Мои собеседницы дружно высказались в пользу фирмы «Заря». Там все поставлено на официальной основе. Там не бросят ребенка, когда надоест, как какая-нибудь баба Глаша. Не опоздают, не прогуляют. Можно позвонить в комбинат, посоветоваться, похвалить или пожаловаться. Девушки молодые, энергичные, внимательные, их культура и интеллект не ниже, чем у самих «хозяев», и уж ни в какое сравнение не идут они с пресловутой бабой Глашей. Они деловиты и ответственны, имеют специальные знания, приобретенные и на курсах фирмы, и собственным опытом. Они умеют готовить и обращаться с детьми: и гуляют с ними, и играют, и читают им книги. А за работу берут меньше, чем частницы. Дневной час ухода за ребенком в «Заре» стоит 60 копеек, ночной – 75. Двадцать четыре полных рабочих дня (при шестидневной неделе) обходятся заказчику в 114 рублей 40 копеек. Если мы отнимем 01 этой цифры сумму зарплаты «исполнителя», увидим, что государство никакого мало-мальски ощутимого дохода не получает: услуга для «Зари» убыточна. И компенсировать ее в общем балансе объединения приходится за счет других, более доходных видов работ.

Многие молодожены считают, что форма услуги устарела. Большинству молодых семей нужна сейчас не стабильно приходящая изо дня в день помощница, а человек, способный подменить их в период экзаменов, преддипломной практики, отпуска, а то и просто на вечер. Такой вид помощи молодой семье, очень популярный во многих странах («беби-ситтинг» в буквальном переводе «сидение с детьми»), у нас пока полностью отсутствует. И вовсе не потому, что руководство службы быта не понимает перспективности подобной формы работы. Все оно понимает. Но вряд ли сможет «Заря» при самых благих намерениях сделать завтра больше, чем сегодня. За прошедший год из «Зари» уволилось девяносто исполнителей разовых поручений, а на их места не пришел никто.

В последнее время «Заря» активизировала поиски скрытых резервов, тем более что приток лимита в Москву прекращается и надо будет обходиться собственными силами. Зимой 1984 года руководство вышло на горком комсомола и на штаб Московского студенческого строительного отряда. Получили от них «добро» и заверения в поддержке. Предложения «Зари» заключались в следующем: создать для фирмы на летний период специализированный студенческий отряд по образцу тех, что успешно работают на предприятиях торговли. Войдут в него будущие педагоги и медики. Для них это будет более обоснованная логикой профессии практика. И не бесплатно, избави бог, предлагалось практикантам возиться с малолетними детьми и престарелыми. «Заря» планировала изыскать дополнительные средства для стимулирования специального отряда. Но... он так и остался голубой мечтой руководства предприятия. Штаб ССО продолжал отправлять будущих педагогов и медиков в дальние дали приобретать строительные навыки, а «Заря» осталась ни с чем.

...Когда я приехала на улицу Анохина к Людмиле Кирилловне Климаковой. уже 15 лет работающей мастером цеха «Добрые услуги», она первым делом достала длиннейший список и стала считать «выбывшие» души – уволились еще несколько десятков нянь. На август прошлого года в их цехе, обслуживающем Москворецкий, Октябрьский и Пролетарский районы Москвы, насчитывалось всего 18 исполнителей разовых поручений.

Неужели в столице нельзя найти несколько сотен человек для такого жизненно важного дела? Если со студентами пока не вышло, может, попробовать привлечь старшеклассников, ведь многие из них хотели бы сами зарабатывать деньги, а не тянуть их из родительского кармана. Увы, несмотря на школьную реформу, ничего не изменилось в юридической практике оформления подростков на работу. В соответствии с постановлением Госкомтруда СССР и Секретариата ВЦСПС от 1 июля 1985 года привлечение учащихся на временную посильную работу разрешается только в период каникул. А потому около тридцати миллионов трудоспособных подростков никоим образом в общественном производстве не участвуют, разве что летом, в отрядах труда и отдыха.

Главная редакция молодежных программ Центрального телевидения предложила объединению провести эксперимент по привлечению учащейся молодежи для работы на предприятиях «Зари». Старшеклассники из 23-й школы Октябрьского района столицы стали его добровольными участниками и на два дня были зачислены в штат «Зари». Отделение Госбанка выдало фирме в порядке исключения резервную сумму денег. В нарушение всех норм (на то и эксперимент) приняли условия о моментальном расчете с исполнителями. Страсти разгорелись по поводу самого главного: какие именно виды услуг будут выполнять ребята? Горячие головы требовали доверить подросткам ухаживать за малышами. Чем, собственно, шестнадцатилетний подросток хуже взрослого? «Не хуже, – возражали профессионалы, – но в отличие от взрослого его дееспособность юридически ограничена и ответственность за свои поступки он несет иную. Да и слишком дороги здоровье и благополучие малышей, чтобы делать их объектом эксперимента».

В конце концов было решено поручить старшеклассникам покупать и разносить продукты и лекарства, оплачивать коммунальные платежи, убирать квартиры.

...Апрельским утром к месту работы с опозданием на сорок минут прибыло восемнадцать учащихся. Шли не торопясь, с хорошим настроением. У некоторых, правда, уже спустя пару часов улыбки с лица исчезли. Нужные продукты были не во всех магазинах, сумки оказались тяжелыми, время текло медленно. Ходили ребята парами, так веселей! К десяти вечера большинство заказов они все-таки выполнили. И следующий день особых восторгов фирме не принес. Опоздавших было не меньше. «И главное, что нас неприятно удивило, – вспоминает Санков, – это их полнейшая невозмутимость. «Ну, опоздали... Не на контрольную ведь...» Трудовая дисциплина оказалась для ребят более чем относительным понятием...»

Все-таки не зря учат в школе. Еще вечером, дома, многие подсчитали, что за такую «не пыльную» работенку заплатят совершеннейшие копейки. За две бутылки кефира да булку родители рубль дают, да еще и счастливы, а здесь ходишь с одним заказом по трем магазинам два часа, и на тебе – семьдесят пять копеек! С уборкой квартир тем более накладка. Мыть места чужого общего пользования ребята наотрез отказались.

И все-таки, отбрасывая чрезмерную восторженность некоторых организаторов эксперимента, порожденную, как обычно в жизни и бывает, незнанием «предмета», руководство объединения решило: можно привлекать учащихся для выполнения подобного рода разовых услуг.

Ну, а как же с решением основных вопросов? Кто придет к малышам и престарелым? И насколько вообще нравственно насаждать этакое «тимуровство за деньги»? Нет, наверное, города в нашей стране, где школьники не шефствовали бы над семьями погибших воинов, не помогали бы ветеранам. Достаточно вспомнить беззаветную работу отрядов красных следопытов, проводимую десятилетиями. Так почему бы не распространить эту бескорыстную помощь на всех одиноких пожилых людей? Задумаемся и над тем, у всех ли пенсионеров достаточно средств, чтобы оплатить услугу фирмы «Заря»? Старому человеку нужны не только морковь и тазепам, но и общение, связь с полнокровной жизнью, участие и тепло. И есть, на мой взгляд, некая моральная нечистоплотность в том, что шестнадцатилетний комсомолец за деньги доставит старушке (пусть даже добросовестно и в срок) набор продуктов, поставит «галочку» и галопом помчится к другой старушке... Впрочем, вопрос спорный.

Основной резерв нянь для ухода за детьми и больными составляют, вероятно, все-таки специализированные студенческие бригады.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.