Если человек талантлив, то он талантлив во всем, ну, может быть, почти во всем. Владислав Романов был незаурядным руководителем самодеятельности в сельских домах культуры Подмосковья и Западной Сибири, преподавателем на селе. Это уже после того, как отслужил в Советской Армии, успел поработать мотористом и окончить Институт культуры. А потом он учился во ВГИКе, много ездил по Сибири и Алтаю как кинодокументалист. Уроженец Урала (он родился в Перми), Романов вернулся к родным пенатам, начал работать на Свердловской киностудии и писать. Его сценарии, сначала документальных, затем и игровых фильмов, и пьесы сразу привлекли внимание (например, сценарий фильма «Покушение на ГОЭЛРО»), а он обратился к прозе, приступив к работе над романом на историческую тему. Думаю, не случайно свой первый рассказ Романов послал в «Смену», журнал, отличающийся вниманием к молодым авторам. Надеюсь, читатели оценят эту попытку исследования женского характера.

Геннадий Бокарев

«Эх, Оленька, светлая душа, – расчувствовавшись на проводах, говорила бывшая начальница Виолетта Петровна, – мужа бы тебе хорошего, и больше ничего не надо!..» И все, кто встречался с ней, с Оленькой, и успевал полюбить за краткий миг знакомства, а не полюбить ее было невозможно, желали ей того же самого. Маленькая, с сияющими глазками, припухлыми губками, она каждого встречала той кроткой улыбкой, которая, казалось, говорила всем: я так счастлива, что вас встретила, что большего счастья мне и не надо! И умный, слегка потрепанный невзгодами мужчина, узнавая, что Оленька не замужем, в горести всплескивал руками и вздыхал: эх, кабы раньше на годок ее встретить!..

После Виолетты Петровны начальницей ОТИЗа, важного отдела труда и заработной платы, стала Оленька. Впрочем, в этом никто и не сомневался, ибо уже при Виолетте Петровне все сложные вопросы решала Оленька, и добрая душой Виолетта умиленно говорила всем: я за Оленькой как за каменной стеной, хоть сейчас иди на пенсию! И к Оленьке привыкли, с ней все и решали да дивились: ну как никто не видит, что за прелесть эта Оленька, что за дар судьбы, да будь я мужчиной!.. Женщины вскрикивали от восторгов, у Оленьки румянились щечки, и она только отмахивалась ручкой: ну уж, скажете тоже!

И в соседних отделах – плановом, бухгалтерии незлобно судачили: чего-де тянет с замужеством?.. Тридцать один год, теперь уж и положение есть, а Оленька, не успев сделаться начальницей, стала членом профкома НИИЭМКа. Оленька отнекивалась, смущалась, но все говорили: помилуйте, Ольга Иванна, кого же, если не вас?!

Она грустно вздыхала, улыбалась устало; иногда вдруг подолгу смотрела в окно... И что-то накатывало необъяснимо тоскливое, и слезы появлялись на глазах ни с того ни с сего, хотя все вокруг складывалось как нельзя лучше, все сулило удачливую жизнь, а жизнь эта не приходила и не приходила.

Отец оставил их с матерью давно, и мать Оленьки, казалось, уже поставила крест на своей личной жизни, как вдруг неожиданно влюбилась и вышла замуж за человека, с которым познакомилась в Крыму. на курорте, да еще с каким человеком – начальником главка, вдовцом. – и уехала к нему в столицу, став хозяйкой шикарной трехкомнатной квартиры, дачи, автомобиля, домработницы, оставив двухкомнатную дочери и взяв с нее слово, что она обязательно выйдет замуж или хотя бы родит ребенка. Впрочем, советовали все, но никто не говорил, как это сделать. Написать объявление в газету? Светлая шатенка, тридцать один год, с лучистыми серыми глазами, обаятельная, переполненная добротой и нежностью, никогда не бывавшая замужем (уже подозрительно!) девушка (а это писать просто стыдно в ее-то годы!), готова составить счастье с человеком не старше сорока лет, без вредных привычек, доброго и отзывчивого, жилплощадью обеспечена. Так?.. Можно написать проще: «Если вы устали от одиночества и томительного холостяцкого житья, если истосковались по уюту, вкусным обедам и верному нежному другу, то давайте познакомимся...»

Время, которое называют лучшим лекарем, бывает жестоким и безжалостным. Прошел год, потом еще один. За это время у Ольги Ивановны случился легкий роман с женатым человеком, столь легкий, что дальше ухаживаний и робкого поцелуя дело не пошло, а он ей признался потом, что хотел вскружить голову, да пожалел. Да-да, пожалел, потому что глубоко ее уважает как человека и не хочет приносить ей лишних страданий. А были ли у нее «лишние страдания»?! У нее вообще никаких страданий по любовной части не было, так что она была бы просто благодарна ему за них, но эти мысли пробежали уже потом, скользнули насмешливо, ибо ухажер ей нравился, и она сама была готова броситься в зеленую пойму греха, да вот ее пожалели... Страшно как!..

Ей стукнуло тридцать три. Жизнь по-прежнему катилась легко, без натуги, но и без приключений.

Из близких подруг – Лидочка Долгова, она замужем за Костей, тренером по плаванию, да Наташка Прокушева. Последняя на год моложе Оленьки, тоже не замужем, хотя замужем уже побывала да еще года два у нее тянулся роман с одним женатиком – инженером Боковым. Наташка работала в похоронном бюро, все могла достать, все обо всех знала и вообще всеми командовала.

– Тебе лучше, – вздыхала Оленька на своей чистенькой кухоньке, чему Наташка зверски завидовала и говорила, что если б у нее была такая уютненькая квартирка, то она бы не только Бокова, но и Алена Делона живо бы окрутила.

Наташка дымила, как паровоз, одну сигарету за другой, и у хозяйки кружилась голова, но разговор был такой животрепещущий, что о голове вспоминала в последнюю очередь.

— Да уж, любовь! – зло отмахивалась Наташка. – Забежит на два часа, как вор, и, язык высунув, на дверь смотрит!..

— Что поделаешь, если жена ревнивая... – ласково улыбалась Оленька.

— Пора завязывать, надоело! – решительно говорила Наташка, хотя Оленька чувствовала, что говорится это для нее и что роман будет тянуться до тех пор, пока сам Боков ее не бросит. Любовь – тайна...

За последний месяц произошли события, которые очень расстроили Оленьку. К ней стал приставать Костя. Он и раньше посматривал на нее плотоядно, шептал всякие липкие слова, приговаривая: «Ух ты, симпомпончик пухленький, так бы и съел! » – а неделю назад заявился с шампанским и сразу же в коридоре полез целоваться. Оленька растерялась и пока соображала, как деликатнее остановить Костю, он проявил такую прыть, что она вынуждена была повысить голос, иначе бы вообще неизвестно, чем все кончилось.

Оленька опомнилась, заплакала, а Костя, этот циничный Костя, который, не стесняясь, рассказывал при ней всякие неприличные анекдоты и даже не выбирал выражения (нарочно, как казалось ей, рассказывал!). вдруг упал на колени и стал просить прощения. Он стоял на коленях до тех пор, пока она не улыбнулась и сама силой не подняла его.

Она долго ждала, когда он уйдет, а он не уходил и все время говорил о любви. Он был красивый, сильный, этот Костя, темноволосый, с голубыми глазами, крупными чертами лица, полными розовыми губами, женщины так и липли к нему в его бассейне, и Лидочка места себе не находила. Извелась, похудела так, что превратилась в щепку, увяла, подурнела, вдруг пошли веснушки, коих до сих пор не было, лицо как бы порябело, глаза потухли, в них заискрился злобный огонек, и. конечно же, думала Оленька, Костя не мог не увидеть этого, оттого-то и начал погуливать. Но двое детей, куда от них денешься, а Лидка, понимая, что Костя никуда не уйдет, еще больше остервозилась, следила за ним, шарила в карманах, даже написала на работу, где смотрели на его шашни с пловчихой Бобровой сквозь пальцы. Гайки закрутили, Костя присмирел, но отношения в семье стали еще хуже.

Костя ушел, а Оленька проплакала весь вечер, не стала даже смотреть «Вечный зов», решив завтра в обед встретиться с Лидочкой и все ей рассказать, хотя Костя взял с нее слово, что она сохранит его приход в тайне. Но как жить с такой ужасной мукой в душе, как смотреть в глаза Лидочке?!

Наташка не любила Лидочку, а Лидочка не жаловала Наташку, хотя все трое дружили со школы и по праздникам всегда собирались вместе.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• …
• 12
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.