Одноклассники

Григорий Скульский| опубликовано в номере №1391, май 1985
  • В закладки
  • Вставить в блог

— Беды?

— Да, беды несбывшихся надежд. А может, и худшей какой беды в этом союзе-соперничестве Моцарта и Сальери школьного масштаба.

— Вы о Башевском и Бойко?

— О ком же еще?

...Леня и Саша приходили к Русе чуть ли не ежедневно. Прасковья Семеновна пекла пышки. Руся ставила самовар. Вчетвером мы, единой семьей, пили чай с клубничным, вишневым, а то и особо душистым вареньем из розовых лепестков. Саша и Леня читали стихи, свои и чужие. Руся брала гитару, пела старые романсы. Прасковья Семеновна подремывала в кресле, время от времени поглядывая на них с добрым лукавством.

Я слушал песни обычно из своей комнаты, проверяя сочинения и диктанты, составляя планы уроков или обдумывая сюжет повести, которую собирался написать, — школьной повести без проблемы отметок, без конфликта поколений, повести о трепетном рождении и воспитании чувств. Мне хорошо работалось под песни, под чистое и глубокое звучание низкого Русиного голоса. Наверно, я и сам был немного влюблен в Русю, и легко было вообразить, что она поет для меня.

В 10 — 11 часов Руся выставляла друзей.

— До завтра, мальчики.

Руся относилась к Лене и Саше, по видимости, роено, словно береглась одарить того или другого лишним знаком внимания. Даже похвалы стихам раздавала, соблюдая единую меру. Саше: «Красиво... дух захватывает»; Лене: «Здорово получается, совсем на Пушкина (Лермонтова, Некрасова) похоже».

Руся завела для стихов своих друзей тетрадь — толстую, в буро-коричневой клеенчатой обложке. Придумала для нее название: «Весна вдвоем». Спросила однажды меня:

— Может, когда-нибудь напечатают такую книжку?

— Может быть, Руся, — Ответил я и не слукавил. В Сашин талант верил. А Леня все успешней овладевал ремеслом версификации. Грешен, размышлял я компромиссно: кто же не знает, что девять десятых книг стихов держатся на одной версификации.

Прасковья Семеновна, при сем присутствовавшая, неожиданно вмешалась.

— От Сашиных стихов, как от вина молодого, голову кружит, — сказала она, — а от Лениных в сон бросает. Только, если выбирать, за кого замуж идти, надо за Леню, надежный.

— Смешная ты, мама, — сказала Руся, — у нас в школе самый надежный — директор, Петр Васильевич Довгань, никуда уж не денется. Может, за него замуж пойти?

...На беду был, видно, помянут Петр Васильевич ни к селу ни к городу. Разумный же человек, а проговорился в учительской насчет школьных Моцарта и Сальери. И кличка эта прошмыгнула в класс. Шепоток-шепоток, а там, глядишь, и ярлычок.

Может быть, и беззлобно, шутки глупой ради, туповатый дылда, по прозвищу Полтора Ивана, спросил Леню на перемене:

— Ну, как, Сальери, готовишь яд для Моцарта?

У Лени хватило выдержки, пожав плечами, отвернуться. Но Саша, выкрикнув «гад», со всего размаху двинул Полтора Ивана по скуле. Тут-то наш силач озверел. От сокрушительного удара Саша свалился, как теленок под обухом, и грохнулся головой о пол. И отлетел к доске, согнувшись в три погибели, Леня, бросившийся на помощь другу.

Мы с Русей беседовали в коридоре, о чем уж не помню. Вбежали в класс на шум. Полтора Ивана, поглядывая на свои кулаки-кувалды, пробормотал:

  • В закладки
  • Вставить в блог
Представьтесь Facebook Google Twitter или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.

Во 2-м номере читайте о величайшем русском  враче  Сергее Петровиче Боткине, об удивительной судьбе государственного и военного деятеля Михаила Семеновича Воронцова, о жизни и творчестве писателя Ильи Григорьевича Эренбурга, окончание детектива Георгия Ланского «Синий лед» и многое другое.



Виджет Архива Смены

в этом номере

Дети войны

Военная повесть «Смены». Война. Победа. Комсомол. Глава пятая

Солдатская верность

Военная повесть «Смены». Война. Победа. Комсомол. Глава седьмая

Рядовые тыла

Военная повесть «Смены». Война. Победа. Комсомол. Глава четвертая