Нюрка

Предстояло самое интересное - подледный лов. На берегу собирался обоз. Андриан Тимофеевич приехал на своем Яшке - невысоком гнедом коньке с мохнатыми ногами в черных чулках и палевой шерстью на груди. Яшка был запряжен в санки с узко поставленными полозьями и широкими разводами. Такие санки пройдут по самой узкой кромке льда, про - скочут через трещины и не перевернутся.

Андриан Тимофеевич оглядел выстроившийся обоз и скомандовал:

- Нюра и Митя, вы со мной! - Он считал нужным опекать доверенных ему ребят.

Яшка побежал впереди обоза, звонко постукивая маленькими копытами по льду, огибая невысокие торосы и все туже натягивая вожжи, словно радовался первой зимней путине. И позади слышалось такое же звонкое цоканье копыт. Обоз замыкал дядя Миша. В его сани была запряжена рослая рыжая кобыла. Все остальные рыбацкие кони не могли с ней сравниться, но Андриан Тимофеевич посматривал на кобылу неодобрительно.

Отъехали километров за десять, стали рубить проруби. Первая же сеть принесла богатый улов. Рыбаки принялись спускать новые сети, опасаясь, как бы косяк, на который они напали, не ушел. Но и следующие сети были забиты судаками, которые словно ждали подо льдом, когда их вытянут. Все повеселели. И хоть мороз крепчал, хоть мерзли руки, никто на это не жаловался. Нюрка работала наравне со всеми. «Трудно ей», - неожиданно для себя подумал Митя.

Переночевали в санях, накрывшись полушубками и тулупами. Коням подбросили сена и овса, и по всему полукругу, которым выстроился обоз, слышалось громкое хрустенье.

На другой день сети пошли почти пустыми. После нескольких проб пришлось сниматься с удачливого места, искать другое. К вечеру вернулись на берег с санями, почти полными рыбы. На лошадях курилась шерсть, но бежали они весело, чувствуя близкий дом.

Зима в тот год стояла суровая. Не раз поднималась метель, все вокруг закрывалось белой пеленой. Приходилось прекращать лов и спешить к берегу. Верный Яшка пробивал дорогу впереди обоза. Он принадлежал к той породе лошадей, что не записаны ни в каких книгах и могут вызвать лишь презрительный взгляд человека, незнакомого с рыбачьим трудом. Но опытный рыбак никогда не променяет такого конька, который и через расщелину перескочит вместе с санками и ездоком, и первый почует, когда ломается лед, и рыбой прокормится, когда своего корма не хватит.

Пальцы у Нюрки распухли, стали красными, но она мужественно переносила все трудности. Первой бралась рубить прорубь, научилась и «высыпать» и «ломать» сеть, не путая ее. Андриан Тимофеевич не раз похваливал свою помощницу. Мите реже приходилось слышать похвалы, хотя он тоже старался изо всех сил. «Девчонка, потому ее и хвалят!» - ревниво думал он.

Однажды в поисках удачливого места обоз отошел километров на двадцать от берега. Скупо светило солнце, уходящее за голубоватую полоску льда на горизонте. В воздухе плыли редкие снежинки. Андриан Тимофеевич прикидывал, двинуться ли к берегу или переночевать, чтобы уж догрузить сани рано утром. Хорошо бы закинуть сети утречком еще несколько раз! И он решил остаться. А к ночи разыгрался ветер, погнал поземку, взвихрил ее, поднимая все выше и выше, пока вокруг ничего не стало видно.

Андриан Тимофеевич уже жалел, что не двинулся с вечера домой. Ведь были кое – какие приметы, обещавшие сильный ветер. Да и метеосводка еще два дня назад предсказывала его. Но бояться непогоды, так и в море не ходить.

В середине ночи, когда рыбаки спали в санях, укрывшись тулупами, Яшка тревожно заржал, стал бить копытами лед. Отозвались и другие лошади. Только рослая кобыла дяди Миши дремала, опустив голову.

Андриан Тимофеевич вскочил. Он хорошо знал, что значит это тревожное ржание лошадей. Слух у них куда тоньше, чем у человека. Лошади чуют, что где - то, быть может, в десятках километров, ломается лед. Чувствуют они и малейшее дрожание его под копытами.

Необходимо было определить, где же ломается лед. Андриан Тимофеевич прикинул: не иначе, как в районе косы. Значит, надо спешить к берегу, пока у поселка лед еще цел.

Просыпались и другие рыбаки. Откинув край тулупа, выглянула Нюрка, сладко зевнула. На минуту снова закрыла глаза, не в силах отогнать сон.

- Вставай, вставай, - сказал Андриан Тимофеевич, стараясь не выдать охватившую его тревогу.

Рыбаки запрягали лошадей, получше укрывали брезентом рыбу.

Митя тоже проснулся, разом вскочил, огляделся. Он почувствовал, как дрожат его ноги в коленях, и никак не мог унять эту дрожь. Он боялся, что Андриан Тимофеевич или, что еще хуже, Нюрка заметит его испуг. Много слышал он о бедствиях, которые случаются с рыбаками во время подледного лова. Неизвестно почему вспомнилось старое рыбацкое поверье: женщина на море приносит несчастье. Хоть не верил Митя в приметы, посмеивался над ними, но тут недружелюбно глянул на Нюрку, заботливо увязывавшую брезент на санях.

- Поехали? - задумчиво сказал Андриан Тимофеевич и зачем - то постукал сапогом о полоз.

Яшка взял с места дробной рысью, за ним потянулся весь обоз. Андриан Тимофеевич сидел, подавшись вперед, пытался вглядеться в убегающую вперед поземку. Нет, кажется, чистой воды не видно.