Нюрка

Мите вспомнилось, как во время уборки хлеба он бросил на транспортер веник, желая подразнить Нюрку. От этого воспоминания стало стыдно. Если б не Нюрка, лежали бы они все на морском дне. Пришла мысль: никогда не давать Нюрку в обиду.

- Дедушка, пустите, овса Яшке надо дать, - робко попросила Нюра.

Старик глянул на нее, неохотно подвинулся, потом встал, зашагал от саней, крякнул, побежал стариковскими короткими шагами. Пробежавшись несколько раз, он сел на старое место в сани, поправил воротник тулупа и снова замер в неподвижной позе.

Яшка неторопливо хрустел овсом, временами фыркал, выдувая из ноздрей пыль. Подобрав последние зернышки овса, он поел еще снегу. Нюра взнуздала его, села в сани, взяла вожжи.

- Давай, Нюра, я, - вполголоса предложил Митя. - У тебя руки замерзли.

- Ничего, - отозвалась она, но вожжи передала.

Отдохнувший и сытый Яшка бежал весело, подняв одно ухо, словно прислушиваясь к звонкому цоканью своих копыт. Как ни резво бежал он, догнать обоз не удалось. Видно, шибко гнали лошадей напуганные рыбаки.

В сумерках сани поднялись на высокий обрыв. Началась широкая улица. Митя не знал, куда ехать, остановил Яшку, поглядывая, не покажется ли кто - нибудь, чтобы узнать, где остановились рыбаки.

- Направо сворачивай, - сказал Андриан Тимофеевич. - В правлении они должны остановиться.

Проехали с полкилометра, когда Яшка заржал и сам повернул к высоким новым воротам. Лошади ответили ему приветливым ржанием. Завизжали мерзлые петли, сторож в тулупе открыл ворота и сказал:

- Тут вас уж похоронили. А я говорю: Андриан Тимофеевич не из таких бед выходил.

Соскочив с саней, Нюра и Митя хотели распрячь Яшку, но Андриан Тимофеевич молча отстранил их. Он сам распряг Яшку, укрыл тулупом, обвязал вожжами, чтобы тулуп не сполз, когда Яшка ляжет. Кинул сена и тогда деловито спросил у сторожа:

- Рыбу наши сдавали?

- Какой там! Поели - и сразу спать.

- Ну, значит, до утра.

Скинув в сенях тяжелые, промерзшие сапоги, Митя и Нюра вошли в дом, где вповалку спали рыбаки. Нюра скинула тулуп, полушубок, развязала платок. Митя смотрел на нее. Губы у девушки так обветрились и потрескались, что казались белыми. Нос покраснел и блестел. Но только теперь Митя понял, что Нюра - красавица.

- Есть хочешь? - спросил Митя.

- Не знаю. Спать хочется. - Она села к столу, опустила голову на руки. Через минутку поднялась, спросила: - Где же дедушка? Он и так намерзся.

Мите не хотелось выходить на мороз, но он все - таки вышел во двор.

Старика во дворе не было. Митя посмотрел на первые загорающиеся в небе звезды. Вот ведь как бывает, ни одной тучки. И ветер стих. Только мороз стал еще крепче, снег так и визжит под ногами.