— Олег Иванович, в этом здании есть и дураки. Как и всюду. Но почему вы считаете, что один, из них — я?
— Я ведь тоже не дурак!
— Надеюсь. А ведете себя, мягко говоря, неумно.
— Ну хорошо, брал я «левую» работу.
— И у Шимановича? У Богдана Григорьевича?
— А, у этого... Брал.
— Как часто вы к нему заходили?
— А я к нему вообще не ходил. Созванивались, где-нибудь встречались. Он мне отдавал работу. Потом я ему возвращал готовое, а он мне бабки.
— Но пятнадцатого августа, в субботу, вы все же навестили его, в четыре часа дня?
— Нет. Не верите — спросите у него. Я отдал ему все накануне, в пятницу днем, потому что вечером я должен был уехать.
— Шиманович убит! — в упор сказал Щерба. — В субботу, пятнадцатого августа. — И он увидел, как по лицу Зданевича поплыла белая тень.
— Бона что! — Голос Зданевича стал сухой, скрипучий. — Понятно... Шьете мне убийство... Это что же, Кухарь так на вас надавил или чего посулил?.. Хочет меня таким образом натянуть?.. Не выйдет у вас, ребята! Все вы одна кодла!.. Но не выйдет!.. Не было меня в городе в ту субботу, пятнадцатого августа! Не было — и все! Находился с пятницы до воскресенья да-а-леко, за сто восемьдесят километров. В Кременце. Алиби у меня! И утритесь им вместе с Кухарем!..
— На чем вы ездили туда? — спросил Щерба, спокойно выслушав гневную тираду Зданевича.
— Рейсовым автобусом. Последним, в шесть сорок вечера, — ответил Зданевич.
— Кто это может подтвердить?
— Жена. Я ездил к ней на выходные.
— А кроме жены?
— Пассажиры автобуса. Ищите их.
— Поищем... Я возьму с вас подписку о невыезде, Зданевич. А сейчас поедем к вам домой на обыск...
— Ваше право.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.