Ночь без вранья

— Спокойно, Костя, — сказала Таня, поняв его состояние. — Все в порядке.

— Не вижу никакого порядка.

— Наведи порядок. — Она передернула плечами.

— Давай бросим его к черту! Пусть смотрит на самолеты!

— Нет, Костя, тогда вообще все сломается. Он выгонит тебя с работы, перестанет звонить мне, и мы с тобой не сможем видеться даже в таких вот ворованных условиях. Это он нас познакомил, благодаря ему мы встречаемся иногда, ты ведь, никогда не заезжал за мной по собственному желанию, ты заезжал, лишь когда он посылал.

— Я плохо поступал?

— Почему же! Ты очень исполнительный водитель. Он тебя ценит.

— Спасибо. Рад стараться.

— Слушай, ты усвоил какое-то лакейское поведение, тебе не кажется? Делаешь свое дело, но с обидой, причем даешь понять, что обиду не забудешь. Не надо, Костя. Это тоже от слабости.

— Я вижу, тебе приятно думать, что я слаб.

— Опять не то! — воскликнула Таня с досадой. — Я хочу видеть тебя сильнее! Это ты можешь понять?! И не торопись мне что-то отвечать, а то опять начнешь обижаться. Если ревнуешь, то хоть ревнуй по-человечески!

— Это как?

— Поступками! Все на свете нужно выражать поступками! Любовь! Ненависть! Месть! Слова мешают, Костя! Все в них теряется, разжижается, исчезает. Слова уходят, а поступки остаются. — Послушай, Костя, давай прокатимся, а?

Не отвечая, он сел в машину, подождал, пока сядет Таня, включил мотор, развернулся и нырнул в коридор из темных деревьев. Угадав поворот, Костя, почти не снижая скорости, свернул в сторону от города. Шоссе влажно блестело в свете фар, капли на ветровом стекле ползли в стороны, встречный ветер сдвигал их к дверцам. Стекла Костя так и не поднял, и ночной воздух гудел в машине. Таня сидела все так же — откинувшись назад и скрестив руки на груди, когда, отмахав километров двадцать, Костя остановил машину у здания аэропорта.

— Ждет, — сказал он, кивнув в сторону подъезда. — Кому-то из нас достанется, а, Таня?

— Авось!

— Каяться не будем?

— Перебьется.

Анатолий стоял у перил, и его мощная фигура была видна издали. Он наслаждался видом приземляющегося самолета. Красные огни появились неожиданно низко, вынырнув из-за туч, и стали быстро приближаться к земле. Самолет увеличивался прямо на глазах, будто разбухал. Наконец его толстые колесики коснулись бетонной полосы, он подпрыгнул, еще раз подпрыгнул, уже тяжелее, и побежал, провисая крыльями.

И лишь тогда Анатолий повернулся к машине.