Ночь без вранья

— Да я и не пила! Нет настроения... Паршиво почему-то... Сама не знаю отчего. У тебя такое бывает?

— Все бывает...

— И как лечишься?

— По-разному... Чаще само проходит. Как шеф? В норме?

— Он всегда в норме, — чуть назидательно сказала девушка.

— Почти, — уточнил Костя — Почти, Таня.

— Ты знаешь случаи, когда Анатолий забывал о норме?

— Он не спешит?

— Ждет самолет. Не может пропустить такое зрелище.

— Значит, хорош... Не знаю, что его в этих самолетах тревожит.

— Что-то должно тревожить человека, — усмехнулась Таня.

Она открыла ящик, взяла пачку сигарет, с хрустом вскрыла ее, прикурила, бросила пачку на место и захлопнула крышку. Косте не понравилось, как она все это проделала. Словно здесь не было хозяина и она могла вести себя, как ей заблагорассудится. Даже когда кто-то прикасался к машине, у Кости появлялось ощущение, будто ему на плечо положили руку.

Он ловил себя на том, что морщится, когда машину встряхивало на ухабах, когда щебенка каменным дождем била по стеклу. И сейчас не смог промолчать, зная заранее, что Тане будут неприятны его слова:

— Куда сейчас едем? К тебе?

— А тебе-то что? — Она так посмотрела на Костю, будто это не он заговорил, а машина. — Знай крути.

— Я знаю, что мое дело крутить... Доставлять вас в хорошие места, увозить из хороших мест... В хорошем состоянии... Да еще хорошо себя при этом вести. Это я знаю. Анатолий не устает мне напоминать об этом. Теперь вот и ты напомнила. Мало, оказывается, делать свое дело, надо, чтоб тебя еще мордой время от времени тыкали... Чтоб не забывал, кто ты есть.

— Ну, прости! — Таня положила руку Косте на плечо, слегка встряхнула. — Не дуйся, ладно? Сам же полез, сам начал! Вот и получил.

Дождь кончился. Они вышли из машины и остановились под фонарем.

— Я почему спросил, — примирительно сказал Костя, — не знаю, хватит ли бензина, ты ведь не в центре живешь...

— Да? Так ты о бензине печешься? — спросила Таня с усмешкой. И Костя почувствовал, что краснеет, — она была уже в машине, когда он заехал на заправочную станцию недалеко от аэропорта. — Послушай! — Таня резко повернулась к нему. — А может, ты ревнуешь? Признавайся!