Непримиримость

Юлиан Семенов| опубликовано в номере №1453, декабрь 1987
  • В закладки
  • Вставить в блог

Роман-хроника

Продолжение. Начало в №№ 20 — 22

…Дзержинский походил по камере, вернулся к столику, вмонтированному в стену каземата, и дописал: «Следует рассмотреть в высшей мере интересные тезисы; русская революция понудила буржуазию запада резко изменить свою внутреннюю и внешнюю политику; сделано это было стремительно, безо всякой обломовщины; капитал вышвырнул из правительств всех тех, кто представлял абсолютистскую тенденцию девятнадцатого века; произошла смена декораций; в Париже к власти пришел «ниспровергатель и республиканец» Клемансо; в Лондоне в кабинет рвутся «либералы» Ллойд-Джордж и Черчилль, сменившие старцев, не умевших осмыслить смысл изменений, происходящих в мире, ускорение которым придала наша революция; в Риме вместо дряхлых мумий появился мобильный Джолитти, тоже «республиканец и либерал»... Процесс противостояния русской революции приобретает характер международный, общеевропейский... Горько то, что запад воспользовался результатами нашей борьбы, ускорил прогресс, а Россия по-прежнему прозябает в спящем бездействии...»

— Хорошо работаете? — услыхал Дзержинский голос за спиной; не двигаясь, поднял глаза; сквозь доски, которыми было забрано окно каземата, светились звезды; ночь; голос узнал сразу — полковник Вонсяцкий.

— Да, благодарю, — ответил, не поднимаясь.

— Я бы хотел посмотреть, что вы пишете, Дзержинский.

— Письмо.

— Вот я и намерен его прочитать. Дайте-ка мне...

— Возьмите. Если это не противоречит правилам.

— В тюрьме нет правил, Дзержинский. В тюрьме существует распорядок. Распорядок, два-порядок, три-порядок...

Вонсяцкий обошел Дзержинского, легко взял со стола листочки, прочитал, вздохнул:

— Письмо... Любимой? Детям? То-ва-ри-щам?

— Потомству.

— У вас его не будет.

— Ну уж! Это у вас нет потомства, полковник. У меня будет всенепременно...

— Да? Господи, как мне жаль вас, политиков... Какой-то массовый психоз, ей-ей...

Он достал из кармана спички; чиркнул, поджег листочки реферата, дождался, пока лижущее пламя охватило их со всех сторон, наслаждаясь болью, дал облизать огню пальцы, медленно разжал их; пепел, словно черный снег, пал на каменный пол.

— Я скажу, чтоб вам подослали бумаги, Дзержинский. Пишите. А я буду приходить и жечь. У меня с детства нездоровая тяга к огню.

Дзержинский вдруг засмеялся; Вонсяцкий смотрел на него с несколько испуганным недоумением:

— Что с вами?

Дзержинский, продолжая смеяться, стянул с себя бушлат, штаны, сбросил деревянные колодки и, как шаловливый ребенок, прыгнул на тонкий матрац.

  • В закладки
  • Вставить в блог
Представьтесь Facebook Google Twitter или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.

В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.



Виджет Архива Смены