Неизгладимая печать

На Николая I Пушкин не написал ни одной эпиграммы, но Александру I он, по его собственному выражению, «подсвистывал до самой его смерти» и даже позже. В приводимой ниже эпиграмме Пушкин вышучивает страсть Александра к солдатской муштре, к «фруктовым учениям», вспоминает битву при Аустерлице в 1806 году, где огромная русско - австрийская армия под предводительством Александра была разбита Наполеоном; о 1812 годе, когда Наполеон со своим войском вторгся в Россию и даже захватил было Москву; наконец, о пренебрежении, в котором оставлял в последние годы своего царствования внутренние дела России Александр, увлеченный международными делами, организацией международной реакции:

«Воспитанный под барабаном

Наш царь лихим был капитаном:

Под Австерлицем он бежал,

В двенадцатом году - дрожал,

Зато был фрунтовой профессор;

Но фрунт герою надоел:

Теперь он отставной ассесор

По части иностранных дел».

Как это ни странно, Пушкин написал мало эпиграмм на цензоров, уродовавших его произведения в печати. Приведем одну, в которой упоминаются цензоры Тимковский, Бируков и Красовский. Тимковский, цензуровавший ранние вещи Пушкина (в том числе «Руслана и Людмилу»), был необыкновенно придирчив.

Бируков, а после него Красовский свирепствовали в самые тяжелые времена реакции, в последние годы царствования Александра I. Это они запрещали в «Кавказском пленнике» как «непристойные» выражения «долгий поцелуй разлуки», «не много радостных ночей судьба на долю ей послала» и т. п. Это о них Пушкин с отчаянием писал в одном письме, что он бросил начатое было им стихотворение на смерть Байрона, потому что «СКУЧНО писать про себя или справляясь с таблицей умножения глупости Бирукова, разделенного на Краковского». О том же говорит и приводимая эпиграмма:

«Тимковский царствовал - и осе твердили вслух, Что вряд ли где ослов найдешь подобных двух. Явился Бируков, за ними вслед Красовский: Ну, право, их умней покойный был Тимковский».

Больше всего, повторяем, Пушкин писал против своих критиков - журналистов. При этом две - три эпиграммы оказывались иной раз связанными между собой, так как первая вызывала возражение критика, в ответ на что появлялась вторая и т. д. Однажды Пушкин напечатал такую шутливую угрозу:

«Приятелям

Враги мои, покамест я ни слова...

И, кажется, мой быстрый гнев угас;

Но из виду не выпускаю вас,

И выберу когда - нибудь любого:

Не избежит пронзительных когтей,

Как налечу нежданный, беспощадный.