Небо хотя и было с утра каким-то неприятным, синюшной пазухой провисшим над морем-водохранилищем, оно, однако, не настораживало, а, наоборот, успокаивало, ибо казалось совершенно безжизненным и даже остывшим раз и навсегда. Серо-белое облако горой-айсбергом стояло у горизонта, будто намертво и накоротко привязанное к дальнему берегу, как бы лишний раз свидетельствуя о стабильности и незыблемости покоя в природе.

В полдень наконец-то удовлетворенные уловом – сорога шла крупная и шла бойко – Максим и Стас на двух «Вихрях» двинулись домой. Ухоженные и обласканные умелыми руками, моторы «похкали» деликатно: тихо и ровно, как отлично отрегулированные и обильно смазанные швейные машинки.

– Скажи-ка ты! – притворно озабоченно заметил Максим. – Сколько ни бьюсь, чтобы в один голос ворковали – никак не удается!

Это уже был каприз виртуоза. Оба понимали, что моторам вовсе не обязательно работать в такт, просто замечание Максима было предлогом лишний раз вспомнить о том, что во всей округе нет искуснее мастера по лодочным моторам, чем он, Максим Ряжев.

– Да ты даже часы одинаковые возьми... – отозвался Стас, сидевший на руле. – И те и другие идут правильно – не бегут, не отстают, а прислушайся – тикают-то наперегонки! Так то ж часы, а ты хотел, чтоб моторы!

Лодка вприпрыжку неслась по ленивой мягкой зыби, высоко и лихо вздыбив нос, готовая вот-вот и совсем оторваться от водной глади. Крыльев, однако, у «Прогресса-4» нет, а посему после каждой попытки «взлететь» дюралька гулко и смачно шлепалась о воду, и в этот момент казалось, будто кто-то одергивает ее за «вожжу» – пенистый бурлящий след, похожий на свежевспаханную борозду многолемехового плуга. Брызги расплескивались на стекле, шустро разбегались полупрозрачными пауками, а ухитряясь залетать в лодку, довольно чувствительно впивались в лица рыбаков.

Помолчав, Максим зевнул, похлопав пальцами по губам, полез в корму:

– Натяну-ка я тент. Да вздремну маленько. Что-то разморило. А ты, Стас, смотри. Черную речку не прозевай. Один мотор заране выруби. Да и на одном там поменьше газуй! Не то как пить дать в топляк воткнемся! Паршивое место. Затон. Там, если бы дно поскрести или водолазов пустить – ого! – сколько всякого разного добра поднять можно. А уж моторов! – Максим махнул рукой и после небольшого раздумья добавил: – Вообще-то меня толкни через часок. Как раз на подходе будем.

Максим имел право предупреждать друга таким вот образом: во-первых, он был старше Стаса на шесть лет, во-вторых, гораздо опытнее на море – с детства по здешним заливам шастает.

— Ничего! – бодро отмахнулся Стае от напутствий. – Волны нет, значит, топляк теперь не шевелится. Над ним теперь хороший слой воды. Ну, а те, что на самой поверхности болтаются, – не прозеваю. – Стае оглянулся. – Я теперь, знаешь, о чем думаю? Вот часиков через пять-шесть пришлепаем домой... А? Девки наши, поди, баньки со вчерашнего кочегарят!

— Хорошо! – весело хохотнув, отозвался Максим. – Небось, они уже все глаза проглядели.

Стас вдруг тут же разом и сник:

— Боюсь одного только... Как бы моя Варюха в панику не ударилась. Запросто молоко может пропасть. А, Максим? Может же молоко у кормящей женщины пропасть от переживаний?

— А то ты первый раз опаздываешь с рыбалки да с охоты. Вспомни прошлую зиму. Неделю плутали! Дура она, что ли? Не понимает? – попробовал ворчливо его успокоить Максим, уже подремывавший на задних откинутых сиденьях.

Но Стас продолжал еще тревожнее:

— Тогда совсем другое дело было! Переволновалась – да и все. А теперь? Не дай бог, что случится, как тогда месячному ребенку без материнского молока? Вдруг никакой другой пищи не примет! А? Бывают же такие дети. Умирают даже...

— Запаниковал! Закудахтал! – Максим не злился на Стаса, но употреблял злые слова потому, что они всегда выглядят решительней и убедительней. – Не знал бы, кто ты да что ты. так, честное слово, подумал бы – не мужик, а тряпка! Барышня кисейная!

— Тебе хорошо... – Стас чуть было не ляпнул «ты бездетный», но вовремя перехватил язык – стушевался внутренне, знал постоянную боль Максима. Семь лет живут они с женой, оба сильные, красивые, таким бы только и приумножать род людской, ан нет, не дано!

Максим понял, чего не договорил его друг, но не обиделся, знал наверняка, что Стас нечаянно напомнил ему о его несчастье.

Часа через полтора, когда замаячила впереди Крутая сопка и до Черной речки оставалось минут двадцать ходу, Стас очнулся от дремы, навеянной усталостью, равномерным стуком моторов, и вдруг понял, что все вокруг изменилось. Оглядевшись осмысленней, он увидел, что небо ожило: заходило, заизворачивалось. Сумятица небесная отразилась на зыби моря, и оно тоже всполошилось, забурлило.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.