Но это произведение-сугубо документальное. Поэтому ближе к прозе. На стенах, в шкафу, на столах не «пульс» и не «дыхание». Это исходный материал, полуфабрикаты для синтеза инструкции, которой мы должны будем обучить нашу будущую ученицу - Машину.

На земле существуют тысячи различных профессий. Однако всюду: на сцене театра, за штурвалом самолета, у кухонной плиты - действует одно и то же «устройство» - человек.

В ходе миллионнолетней эволюции природа создала поистине универсальную «конструкцию». За исключением довольно редких случаев врожденной одаренности, будущее ребенка зависит от знаний и навыков, которые он приобретает в процессе обучения и воспитания, а не от цвета его глаз или величины головы.

Кибернетика многое позаимствовала у живой природы. И в первую очередь - принцип универсальности, который все шире используется при создании электронных машин. Конечно, отдельные параметры этих машин - быстродействие, габариты, объем памяти - еще сильно разнятся. Но общие принципы конструкции явно идут к унификации.

В связи с этим среди кибернетиков в последние годы началось разделение на два лагеря: «родителей» и «педагогов».

«Родители» - это инженеры и ученые, которые проектируют и создают из сопротивлений и феррит - транзисторных ячеек - те самые серые стальные шкафы с неоновыми глазами, которые обычно Так красочно описывают журналисты.

«Педагоги» - это инженеры и ученые, вкладывающие в память «родившихся» машин знания, необходимые им для дальнейшей деятельности.

Мы «педагоги». Мы должны создать учебник, выучив который наш «вундеркинд» возьмет в свои электронные руки бразды правления нагревательным цехом.

В лаборатории две теоретические комнаты. В нашей сидят трое: Алекперов, Тамара и я.

Алекперов сидит у окна. Что-то быстро пишет. Потом еще быстрее рвет написанное. Кидает в корзину. Опять пишет.

У Вити-хроническое «нетерпение ума». Сам он делает страшно много. И быстро. Но ему хочется делать еще и еще. Его прямо тянет участвовать во всем, что делает каждый член его группы.

Вначале мы были наивны. Стоило возникнуть крохотному сомнению, и я простодушно восклицал: «Черт возьми, опять муть какая-то!»

И все. Алекперов мгновенно вскакивал и до тех пор не отставал от восклицателя, пока не выяснял эту, а также ряд соседних неясностей.

Теперь мы с Тамарой стали умнее. Молчим. И работаем.

Тамара сидит сзади Алекперова. Она бывший педагог-математик. Десять лет проработала в школе. И все эти годы где-то внутри у нее тлела и медленно разгоралась научно-исследовательская искорка. На одиннадцатый год искорка вспыхнула- и вот Тамара у нас.

Тамара кладет авторучку на стол. Задумывается. И вот так она может думать день, два, неделю - и ничего не скажешь: научное творчество. Мысли ведь не детали, их в конце смены не сосчитаешь. Я-то знаю, что в мозгу Тамары сейчас плывут раскаленные слитки, грохочут краны.

А я смотрю в окно. За белым переплетом рам - май, синь неба, кудрявая зелень осины. На наличнике - сизые голуби. Не окно, а картина.

Алекперов уже косит на мою лирическую физиономию свой нетерпеливый желтый глаз. Но я демонстративно не реагирую. Тогда он вскакивает, подходит к висящему на стене длиннющему «папирусу». Водит по нему своим худым, похожим на указку пальцем. Говорит, не оборачиваясь:

- Где блок-схема семнадцатого оператора?

- У меня, - говорит Тамара.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.