Мы ехали в туристический поход, и не в какой-нибудь воскресно-однодневный. Нет, мы отправились далеко в Сибирь, было нас пятеро, включая Женю, нашего организатора (ему и принадлежала идея) и в каком-то смысле даже хозяина, поскольку поход должен был начаться в том самом селе, где он давно уже свой человек.

Ехали мы суматошно, пересели с самолета на поезд и обратно. «Ничего, ничего, — говорил Женя, — нам бы только добраться до нашего села, а там будет и стол, и дом».

Итак, нас было пятеро: художник с четырнадцатилетним сыном, я, Женя и Зоя, молодожены, отличные ребята. Интеллигентные, веселые. Веселые, несмотря на то, что в жизни им порядком досталось, особенно Жене. Судьба сильно и незаслуженно била его, потом привязалась к нему какая-то страшная болезнь, кажется, язва желудка; его спасал какой-то замечательный врач. Словом, из-за бед, которые сыпались на него, как из решета, он поздно окончил институт, попал по распределению в те самые сибирские края, куда мы теперь устремились. Здесь, в маленьком городке, он жил три года в совершенном одиночестве. Теперь для него началась новая жизнь, с одиночеством было покончено: в одну из московских командировок он встретил Зою. Я не знаю, как развивались их отношения, но знаю, что Зоя каждый день в течение года писала ему в его глухомань.

Словом, этому браку все мы симпатизировали, тем более, что они пара весьма привлекательная. Он — крепкий мужик с белозубой улыбкой, она — маленькая стройная «буряточка» в больших модных очках, которые придавали ей строгий ученый вид; она, кстати, и была ученой (работала в научно-исследовательском институте), и вообще отличалась образованностью, начитанностью и редким знанием культурной жизни столицы. Оставалось только удивляться, как она в свои лета успела накопить столько знаний. Еще она великий мастер доставать то, что человеку особенно нужно, — редкую книгу, билет на премьеру. И мастер лечить травами и снадобьями, тут для нее не существовало расстояний, она мчалась на помощь в любой конец города. И всюду со своей потрясающей энергией поспевала, потому что отличалась еще и высокой организованностью.

Они были влюблены друг в друга, и всему нашему путешествию эта влюбленность, свадебность придавала характер праздника. Что до Жени, то он, как видно, готовился распахнуть перед нами, гостями, все красоты края, который стал для него родным.

Когда мы прибыли на место, стоял туман, было сыровато. Тем не менее село нас очаровало — большая луговая поляна среди могучей тайги. Вдоль реки вытянулись в ряд добротные избы, коровушки бродят, и тишина, та надежная тишина, о которой мы мечтали. Остановились мы в доме охотника, уехавшего в отпуск. Собственно, на его участке два дома: один большой, в котором нам отвели комнату, совершенно пустую, потому что ее только что оштукатурили, одна лишь железная кровать стояла там, и было холодно, как зимой в сарае. Рядом с домом стояла небольшая рубленая избушка, объединявшая в себе кухоньку и баньку — сам уют. В ней мы и расположились. Топили печку, варили еду. Дождь шумел по крыше, отчего, как это всегда бывает в подобных случаях, в домике становилось особенно уютно. И разговор наш, как всегда, был бы нескончаем, но все же трудная дорога давала о себе знать: мы валились от усталости.

— Как распределяемся? — спросил Женя.

— Двое и трое, — тотчас сказала Зоя, — другого решения быть не может.

— Так тому и быть, — быстро ответил Женя.

И Зоя тут же принялась стелить постель на шкуре в избушке. Ясно было, что сарай предназначается нам.

— Надо бы там печку затопить, — нерешительно сказала я, имея в виду сарай.

— Сейчас лето, — внушительно ответил Женя. — Здесь не принято летом топить.

Конечно, он тут старожил, но все же достаточно взглянуть в окно, чтобы убедиться: по деревне из труб ползет дым. Да и как в такую погоду не топить? Но сказать все это я постеснялась: не портить же нам путешествие спорами из-за тепленького местечка.

Мне предстояло лечь на железной кровати, художнику с сыном было отведено место на полу.

— Может быть, ты дашь нам шкуру? — нерешительно, как и я, спросил художник.

— Нет, — ответил Женя!

Просто «нет», и все. Впрочем, чуть позже он смягчился и объяснил причину отказа: надо закаляться. Холод и сырость нашего помещения точно соответствовали тем условиям, которые ждали нас в тайге. Но ведь это разный холод и разная сырость, на этот раз осмелилась возразить я, одно дело лежать в спальном мешке на мху или еловых лапах и другое — на голых досках. К тому же через день мы должны двинуться в тайгу, не худо выспаться, отогреться.

— Ну, на этот счет существуют разные мнения и школы, — холодно ответил Женя. — Я придерживаюсь той, которая считает, что перед походом нужно закаляться именно в тех условиях, которые предстоят.

— Но почему бы все-таки ребятам не лечь на шкуре? — возразила я.

— Потому что нельзя, — ответил Женя, становясь все мрачнее.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.