В дверь торкнулись.

— Эй, выходи по добру! Все одно врюхался!

Гераська еще сильнее прижался спиной к холодным, сырым бревнам. Прямо перед ним — дверь; слева — выбитое оконце, оттуда пробивался мертвый свет луны, заливая щелястые половицы; направо — невысокий полок и зевластая каменка без дверцы. Крепко пахло измочаленным веником, остывшей золой и застоялой сырью.

— Эй, вылазь! — совсем рядом (Гераське почудилось — над самым ухом) раздался голос.

Гераська обмер и весь облился потом. Заслонив свет, в оконце просунулась голова.

Зачем-то крепко зажмурив глаза и весь натянувшись, как тальник под ветром, Гераська качнулся вперед и выстрелил в упор. Чувствуя подкатившую к горлу тошноту, снова прижался спиной к стене. Человек в оконном проеме молча, будто пиявка, отвалился назад.

На миг наступила могильная глухота, потом за стеной взвыли.

— Сторонись, не суйся!

— При оружии, обглодок!

— Эй, ты, красная сволочь, молись!

Гулко ударили выстрелы. Пули, влетая в оконце, чмокали в трухлявые бревна. Одна из них высекла длинную голубую искру из каменки и рикошетом ожгла Гераськин лоб. Он испуганно вскинул руку и почувствовал на пальцах горячее и липкое. «Попадешься — жилы мотать станут, — вспомнились слова командира. — Ну и ты не жалей. На то и классовая борьба».

Гераська стиснул зубы, как на чужих ногах, шагнул к оконному проему и выстрелил еще. Отскочил, чувствуя, как дрожат коленки.

За стеной послышался стон и матерки.

— Чего с ним цацкаться! — завопил кто-то. — Подпалить! Эдак он нас всех перепятнает!

— Соломы тащите! Враз выкурим, — тенорил чувал. Гераська уже различал его по голосу.

— Погодьте, я придумал, — послышался сип Парамонова. — Дуриком не взять.

За стеной недобро стихло.

«За соломой побегли. — Тоскливо сжало сердце. Пощупал барабан нагана. — Шесть пуль еще...»

По лбу щекотливо стекала теплая струйка. Гераська вытер ее рукавом, вспомнил, как в одной деревне видел замученного колчаковцами большевика. Он был весь в засохших потеках крови. На спине и груди ему вырезали звезды. Говорили, последним патроном хотел себя решить, да осечка произошла...

У Гераськи подкосились ноги, когда услышал сдавленный родной голос:

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.