Красный беркут

— Герась, ты, что ль?

— Он, он, говорят тебе! — гундосил Парамонов. — Эй, Гераська, тут вот матерь твоя! Слухай ее!

Гераська напрягся. За стеной тишина.

— Чего молчишь, ведьма! — сорвался тенорок чувала на высокой ноте. — Вызывай!

— Герася, — неуверенно позвала мать. — Отзовись, ежели ты это. Говорят, помилуют, коль сам выйдешь.

Давясь сухой спазмой, Гераська крикнул:

— Брешут, маманя!

— И то думаю, — глухо отозвалась мать.

И снова недобрая немота притаилась за стеной.

— Кличь, говорят тебе! — вызверился кто-то. — А то саму! Эй, парень, не выйдешь — матку твою решим!

Гераська помертвел. Подстреленной птицей билась мысль: «Что делать, что делать?»

— Герася, за меня не боись! — высоким накаленным голосом выкрикнула! мать и вдруг слезно стала молить Парамонова: — Прохорыч, малец ить еще! Господи!

— Ну ты! — взревели разом. — «Малец»! Он двоим дырки просверлил. — Выщенила ублюдка! Плетьми ее!

— В землю втолочь!

Сквозь остервенелый разноголосый мат послышался приглушенный вскрик матери. У Гераськи зашлось сердце, будто стиснули его железной пятерней.

Он больше не раздумывал. И еще не осознав до конца, на что решился, рывком отодвинул кадку, выдернул валек из скобы и распахнул дверь. На миг ослеп от холодного блеска луны и мертвой стеклянной синевы вокруг. Набрав полную грудь воздуха, как перед прыжком в студеную воду, шагнул за порог.

К нему кинулось несколько человек. Гераська раз за разом выстрелил в ближних, один из них споткнулся и стал заваливаться на бок.

Поискав тоскливыми глазами мать и так и не найдя ее, Гераська неловко сунул в рот пахнущий кислым порохом теплый ствол нагана и, зажмурившись, нажал курок...

Партизаны ворвались в Чудотвориху на рассвете. От бешеного намета стонала земля. Зубовцы выскакивали из изб в одном исподнем, отстреливались на бегу. Испуганно татакнул пулемет и тотчас захлебнулся.

Мерзляков увидел, как из дома с резным крыльцом выскочил плотный, коротконогий парень и, пригибаясь и волоча по земле карабин, кинулся к лошади у пригона. Вздыбив своего коня, Мерзляков направил его через заплот. Парень прыгал на одной ноге, не попадая другой в стремя, и затравленно кидал взгляды на Мерзлякова. Испуганная лошадь пятилась, всхрапывала, закидывая голову. Поняв, что не уйти, парень пнул лошадь в пах и, поскуливая от бессильного отчаяния, вскинул на Мерзлякова карабин. Мерзляков опустил клинок на непокрытую голову. Выронив карабин и судорожно зажимая руками голову, парень медленно кружился, приседая на корточки.