Ботва приветливо шевелилась; едва не зарыдав от радости, он пополз к грядкам и обнял артишок.

Затаившись между двух грядок, он стал советоваться с растениями. Они настаивали на том, чтобы он подошел к окну кухни и заглянул туда, но ему этот совет пришелся не по душе.

«Все мои беды оттого, — ответил он растениям, — что мне хотелось заглянуть в окна. Больше я этого не хочу».

Ласково ворча, артишок настаивал, и наконец инопланетянин согласился и пополз; взгляд его вращающихся с невероятной скоростью глаз снова и снова обегал все вокруг.

Под окном кухни на подстриженной траве лежал квадрат света.

Посередине комнаты старый ботаник увидел стол, за ним сидело пять землян, и они совершали какой-то ритуал. Они громко кричали и передвигали по столу крошечные фигурки. Они размахивали листами бумаги, на которых, по-видимому, были запечатлены какие-то страшные тайны, ибо каждый землянин скрывал от остальных, что именно записано на его листе.

Потом бросили куб, небольшой, но, видно, наделенный скрытой силой, и все пятеро смотрели на него во все глаза, когда он упал с громким стуком на одну из своих граней; больше с этим кубом не произошло ничего. Опять поднялся крик, в ночном воздухе снова звучала непонятная речь землян, а сами они, поглядывая каждый на свой лист, начали снова переставлять на столе маленькие фигурки.

Инопланетянин перестал смотреть и, опустившись под окном на землю, погрузился во мрак.

Планета оказалась невообразимо странной.

Научится ли он сам когда-нибудь этому ритуалу, доведется ли ему бросать такой куб, примут ли его как равного? По земным мерам времени он прожил уже десять миллионов лет, и где он только за это время не бывал, но ничего более непонятного он не видел нигде.

Ошеломленный, он крадучись двинулся к огороду: мозгу его было необходимо отдохнуть на грядках, среди овощей. Ему и раньше случалось заглядывать в окна земных жилищ, но никогда прежде он не ощущал так ярко диковинность рождающихся у землян мыслей.

«Но ведь это всего лишь дети», — сказал огурец.

Из груди старого ботаника вырвался стон. Если мыслительные волны, которые он принимал, исходили от детей землян, каковы же они должны быть у взрослых! Справится ли он с их расшифровкой?

Опустив голову, нахохлившись, он сидел на земле возле кочана капусты.

Все кончено. Пусть земляне придут утром, схватят его и сделают из него чучело;

Чтобы взбодрить себя, Мэри приняла душ. Потом, накрутив на голову полотенце, стала на поролоновый коврик, из которого их пес Харви вырвал зубами клочья.

Она вытерлась, надела кимоно из синтетического шелка, наложила на лицо невероятно дорогостоящий крем для смягчения кожи и мысленно попросила у всевышнего для себя покоя.

Но покой тут же нарушил Харви: в своем уединении на заднем крыльце он зашелся вдруг в неистовом лае.

— Харви! — закричала Мэри в окошко ванной. — Замолчи!

Пес до смешного подозрительно относился ко всему, что двигалось в темноте; от этого у Мэри было чувство, будто округа буквально кишит преступниками. Если бы Харви лаял только на преступников, он бы, безусловно, был полезен.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• …
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• 10
• …
• 13
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.