Ип | Смена

Свет-его-сердца вспыхивал часто-часто. Нужно поднять молодое деревце, которое он выронил; оно лежит на дороге, и корни громко кричат, зовут его на помощь.

Он протянул было руку с длинными пальцами, но тут же ее отдернул: прямо по ней ударил слепящий свет, вплотную надвинулся рев двигателя. Он откатился в кусты, судорожно пытаясь прикрыть свет-сердца веткой. Его огромные глаза, сейчас выпученные до предела, видели все, что происходит вокруг, но страшнее всего было то, что произошло с маленькой секвойей: самодвижущаяся повозка землян проехала по ней, молодые листочки были раздавлены, а сознание ее все еще кричало ему: «Опасность, опасность, опасность!»

А потом еще и еще свет на этой дороге, которая обычно безлюдная, теперь была заполнена урчанием моторов и криками землян, возбужденными, полными азарта погони.

Прикрывая рукой трепещущий свет-сердца, он с трудом продирался сквозь кусты. Мудрость семи галактик не смогла бы помочь ему передвигаться быстрее в этой чужой для него среде. Как бесполезны, нелепы здесь его перепончатые ноги! Зато как быстро движутся по привычному для них твердому грунту, приближаясь со всех сторон, ноги людей! Теперь он понял, как глупо и неосторожно он себя вел.

Земляне громко перекликались друг с другом на своем странном языке, а один из них, тот, у которого на поясе все время что-то звенело, явно напал на его след. Промелькнувший луч осветил пояс этого землянина, и старый ботаник увидел на поясе кольцо, а на кольце связку чего-то вроде зубов с неровными краями — не трофеи ли это, вырванные изо рта какого-нибудь несчастного существа, прибывшего на Землю с другой планеты?

«Скорей, скорей, скорей!» — все еще звал корабль и, пытаясь пронырнуть под снующими лучами, старый ботаник ринулся назад к дороге.

Здесь и там на довольно большом ее отрезке стояли самодвижущиеся повозки землян, а земляне которые на них прибыли, рассыпались кругом. Он выпустил туман и, окутанный им, скользнул в лунном свете через дорогу сквозь вонючие выхлопные газы (ядовитое облако на миг даже улучшило маскировку) — и вот, уже по ту сторону дороги, он съехал е неширокий овраг.

Тут же, словно почувствовав, где именно он пересек дорогу, лучи холодного света повернулись в его сторону. Земляне стали один за другим перепрыгивать овраг, а он вжался в песок и камни. Взгляд его снова и снова обегавший все вокруг, обратился вверх и он опять увидел страшное кольцо с нанизанными на него звенящими зубами — это хозяин кольца перепрыгивал через канаву; зубы щерились в наводящей ужас улыбке.

Он вжался еще сильнее в камни, скрытый по-прежнему туманом, неотличимым от того, который можно увидеть ночью в низких сырых местах. Не задерживайте взгляда на облачке, ведь это всего лишь клочок обыкновенного тумана, не тыкайте в него лучом, ведь внутри облачка длинная-предлинная шея и две перепончатые ноги, а пальцы у этих ног такие же длинные и тонкие, как корни розового хвоща. Вы, земляне, наверняка не догадаетесь, что существо это прибыло на вашу планету для того чтобы спасти образцы растительности, пока вы но уничтожили ее всю, и их сохранить.

А земляне в это время прямо над ним перепрыгивали овраг, недобрые голоса их звучали громко, земляне получали от охоты огромное удовольствие и все были вооружены.

Когда овраг перепрыгнул последний землянин, старый ботаник выкарабкался наверх и двинулся следом за людьми в лес.

По мере того, как он приближался к своим, свет-его-сердца разгорался все ярче, питаемый общим энергетическим полем его товарищей; и не только их сердца, но и все растения, собранные на корабль за сто миллионов лет, кричали: «Опасность, опасность, опасность!»

По единственной расчищенной лесной тропинке он продвигался так быстро, как только мог. В этом лесу он знал каждый лист, каждую паутинку. Они вели его через лес, ласково шептали: «Вот сюда, теперь сюда, а теперь сюда».

Холодный свет остался позади, лучи его застряли в ветвях, с готовностью пропустивших инопланетянина, но преградивших путь его преследователям; ветви вдруг сцеплялись намертво, и пройти между деревьями было уже невозможно; какой-то корень, проросший наружу, слегка приподнялся, и землянин, на поясе у которого было кольцо с нанизанными зубами, споткнулся и упал; другой корень захватил ногу его подчиненного, и тот шлепнулся ничком, ругаясь на своем языке, а растения в это время кричали ботанику: «Беги, беги, беги!..»

Поляна была уже совсем близко.

Великолепная елочная игрушка, жемчужина Галактики, ждала его. Он ковылял к ней, к исходящему от нее спокойному и прекрасному свету, ничего подобного которому не видели на Земле. Сказочная энергия корабля собиралась сейчас вся в одной точке, пульсировала невиданной красоты волнами, одаряла сиянием все вокруг. Инопланетянин пробирался, раздвигая траву — может быть, с корабля его увидят, может, заметят свет-его-сердца, — но длинные пальцы его ног запутались в каких-то сорняках, которые не хотели его отпустить.

«Останься, — говорили они, — останься с нами».

Вырвавшись, он снова заспешил вперед, в сияющий ореол корабля, к поляне. Куда бы он ни повернулся, он встречал блеск этого прекрасного елочного украшения, радужные блики пронизывали траву насквозь. Он уже видел люк, еще открытый, в нем стоял один из его товарищей, и свет-сердца у того звал, обезумело искал его.

«Иду, иду...»

Он ковылял, путаясь в траве, но отвисающий до самой земли живот мешал ему идти; и вдруг все его существо пронизал сигнал — групповой разум принял решение.