До чего же ужасно быть не такой, как все!»

«...Мне сейчас 25, но я инвалид: шесть лет назад получил тяжелую черепно-мозговую травму. Врачи мне жизнь спасли, но, кажется, зря они это сделали. Три с лишним года я дружил с девушкой, мы любили друг друга, она обещала ждать меня. Но... домой я вернулся в день ее свадьбы. Я ее очень любил. А что теперь? Как жить и зачем жить?»

В почте много писем подобного рода. Впрочем, «подобного рода» — неточность. В том-то и сложность, что у этих бед никакого единого «рода» нет и скопом их не решишь: каждая незадача сугубо индивидуальна. Однако нечто объединяющее у авторов писем все же есть: все они честно работают, то есть по мере своих сил заботятся (или заботились) об обществе. И справедливо будет, если общество как-то позаботится о них.

Есть ли такая возможность? Мне кажется, в принципе есть.

Что надо? Как минимум какое-то место, куда могли бы прийти и пожаловаться те, кому некуда идти жаловаться. Что-то вроде «Бюро судеб».

Звучит непривычно и даже нелепо: разве может таким тонким делом, как человеческая судьба, заниматься какое-то бюро? Тем не менее я утверждаю, что может, ибо подобные бюро существуют, работают и даже имеют многовековую историю. Правда, пока конторы эти немноголюдны: в каждой, как правило, служит один человек.

Замечательное бюро судеб в течение нескольких десятилетий работало в Тульской губернии, в Ясной Поляне: люди приходили к Толстому, и Лев Николаевич почти каждому так или иначе помогал. Почитайте письма Тургенева, Чехова, Горького — вот уж были специалисты высочайшего класса!

Конечно, гениальных писателей на всех не хватит — не так их много на земле. Но в трудной этой работе можно обойтись и без великих людей. Кстати, и обходимся: едва ли не в каждом квартале найдется умный, опытный и добрый человек, к которому люди идут со своими нешаблонными напастями и который обладает редким умением разводить руками чужую беду. Иногда это старая учительница, иногда молодой врач, или пенсионер с заслугами, или вахтерша без заслуг, но с добрым сердцем, или студентка, переполненная любовью к человечеству. И ведь помогают — разными путями, но помогают! Ибо человеку не всегда нужно нечто материально-конкретное, порой хватает сознания, что кто-то понимает и разделяет твою боль, что не один на свете, что всегда есть телефон, по которому можно позвонить.

«Специалистов по судьбам» у нас порядочно, но где их в случае необходимости искать? Нет такого адреса...

У нас уже появились психологические консультации. Может, при одной из них и прошло бы экспериментальную проверку такое вот «бюро судеб» на общественных началах?

И в этом случае речь идет о проблеме, до которой сегодня руки не дошли, но когда-нибудь дойдут непременно. И опыт надо копить загодя.

Но вот что можно и нужно сделать уже сегодня — это перестать тиранить общепринятой нормой людей, отклонившихся от нормы. Живут по-своему? И пусть живут. Их жизнь. Их дело. А помогать будем, когда попросят о помощи. Не раньше.

Человек-клуб

Итак, идей хватает. Предложений хватает. Но вопрос вопросов: кто будет всем этим заниматься?

Как правило, люди возникают именно тогда, когда они всерьез нужны. Убежден: появятся они и на этот раз. Уже появились. О ком-то я рассказал. Еще об одном хочу рассказать сейчас.

Зовут его Слава, Владислав Щепкин. Возраст — чуть больше тридцати. В момент, о котором пойдет речь, было чуть меньше тридцати. Преподавал в техническом вузе.

Все началось с подборки писем в газете. Письма были об общении. Так вот, один из читателей, молодой человек двадцати трех лет, печатно предложил всем, кому одиноко и муторно, обращаться к нему. Именно так, с указанием фамилии и адреса. Москвич. Студент.

Славе Щепкину муторно не было. Но его так поразило щедрое предложение, что он тут же отправился по указанному адресу посмотреть на обладателя столь отзывчивой души.

Увы, выяснилось, что у двадцатитрехлетнего студента слегка изменились обстоятельства. Собственно, даже не обстоятельства, а настроение. Когда он обращался к человечеству со своим гуманным воззванием, ему самому было муторно. Но затем как-то утряслось. И возиться с письмами уже не хотелось. Тем более что их пришло довольно много: то ли шесть, то ли восемь тысяч штук. Почти контуженный этим количеством, добросердечный студент сложил нечитаные письма в диван и, чтобы не травмировать психику, старался о них не вспоминать.

Щепкин, увидев эту печальную залежь человеческих драм и надежд, тоже растерялся, но уже по иной причине. Как же так, думал он, люди писали, надеялись, теперь небось ждут...

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.