Удивительная тишина была в мастерских. Приложив козырьком руку к уху, напряженно вслушивались те, которые стояли вдали у выхода. Настороженно и внимательно слушали счастливцы, которым удалось протиснуться вперед.

Пролетариат не заинтересован в происходящей войне.

... Одновременно с объявлением войны центральным империям командующие классы объявили беспощадную войну всему трудящемуся классу.

... Они задушили рабочие и профессиональные союзы...

«Профессиональные союзы...» - тысячеустным шепотом повторялись вокруг слова.

Чернобородый токарь перевернул листок. Он читал заключительные фразы.

Напрягая голос, оглядывая тысячу сбившихся людей, тысячу голов в картузах, в ушастых шапках, финках, он выкрикнул:

- Кто за резолюцию?

И руки, грубые, сильные руки с не отмывающейся копотью на искривленных пальцах, тысяча рук, как тростник под ветром, взметнулась кверху.

Чернобородый умолк, удовлетворенно усмехнулся и спрыгнул вниз.

Осенний ветер трепал наклеенные на дверях клочки инструкций по выборам и воззвания центрального военно - промышленного комитета. Чернобородого остановил его спутник - русый, худощавый парень.

- Ты куда?...

- А ты, Алешка?...

Худощавый парень замялся, и чернобородый токарь усмехнулся.

- Ладно, ладно. Кланяйся. Что видал - расскажи. Пусть порадуется.

И он пропал, в толпе, в мощном человеческом разливе, в стиснутых между заводскими корпусами дворах.

2. Алеша

Фамилия Алеши по паспорту была Зеленко. О нем знали, что он сибиряк, учился грамоте и наукам у ссыльных и едва ли не пешком пришел в Питер. Пришел учиться в университете, но поступил на завод Эриксона. Из Сибири в Питер, в организацию, дали знать, что Алеша надежный, но по молодости лет горячий парень. С первых дней сдружился он с Катей Иртышевой. Однажды был у нее. Вышло очень странно.

Пришел вечером, усталый и запыхавшийся. Надо было зайти по одному делу на Васильевский, но попал в петлю шпиков. Кружил и путал шпиков и пришел на Дворцовую площадь и на Мойку. Тут удалось шмыгнуть в ворота мимо зевавшего сторожа. И случилось так, что Катя прятала у себя до позднего вечера, почти до полуночи, Алешу Зеленко. Отец Кати привык к поздним гостям дочки и ушел к себе. Чуть не пять часов пробыл у Кати Зеленко. За это время успели поговорить о войне, о песнях, о звездах, о деревенской и городской жизни и всех близких товарищах.

В двенадцатом часу Катя вышла за ворота будто опустить в ящик письмо.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.