— Да, кто бы мог подумать... Ну и Ирза. — помотал длинной шеей Верхолаз. — Может, и правда ему кто-то подкинул?
— Кто? — остановился Головастик. — Я, ты, он?
— Ну, Головастик, ты и слухач! — выразил свое восхищение Хачик. — Как ты такое тиканье мог услышать?
— Он думает, я в самом деле что-то слышал, — усмехнулся Головастик. — Просто я хотел сумку Ирзы проверить. Тебе это надо, чтобы Рыжий везде свои лапы запускал?
— Правильно, — одобрил Верхолаз. — Ну, а почему ты на Ирзу подумал?
— Да... запомнил, что он несколько раз на перемене к вашей парте подходил. Ну, и еще кое-что... Главное — все замечать и ничего не забывать. Вот в прошлом году, — оживился Головастик, — у нашего Мити очки в училище пропали. Я подхожу к нему: Дмитрий Львович, если я найду ваши очки, переведете в следующий класс без переэкзаменовки? Переведу, говорит. Я хотел поспрашивать у ребят, в случае чего выторговать. Но никто ничего не знал. А раз смотрю... помните, у нас на заднем дворе рукомойник висел и бочка с водой под ним стояла? Смотрю, значит, как он умывается. — Головастик лихорадочным движением рук, разбрасывая локти во все стороны, изобразил эту картину. — И тут вспомнил, что раньше он всегда очки на лоб сдвигал. Подхожу и говорю: «Я знаю, где ваши очки». И — бац ногой по бочке. Бочка опрокинулась, вода полилась, а на дне — точно, его очки!
Здорово. — Хитренькая мордочка Пифагора выражала неподдельное восхищение. — И Кузину шапку ты в два счета нашел!
— А что Митя, сдержал слово? — полюбопытствовал Верхолаз.
— А толку-то? — засмеялся Хачик. обнажая длинные желтоватые зубы. — Все равно мы с Головастиком на второй год остались...
— Да у нас больше половины на второй год оставались, — возразил Пифагор. — Тебе. Головастик, сколько сейчас, тринадцать?
— Через два месяца будет четырнадцать. — уточнил Головастик.
— А Зубу уже пятнадцать. И Кузе тоже.
— Почему у Ирзы такое прозвище? — спросил Головастик. — Верхолаз — знаю, по деревьям любит лазить. Пифагор когда-то отличился, доказывая теорему Пифагора... У Зуба зуб болел сильно... А Ирза?
— Черт его знает, этого Ирзу. Сейчас и не вспомнить, откуда это пошло. Ирза и Ирза...
— Что же теперь ему будет? — задумчиво произнес Хачик.
— Эй! Закурить есть у кого? — раздался чей-то голос.
Узкий смуглый лоб, оскаленные в улыбке белые ровные зубы, тронутые какой-то порчей крупные губы. прищур наглых серо-зеленых глаз. Так и есть. Нукри. Когда он успел пристроиться к их компании? Выходит, шел и прислушивался...
— У меня нет. — Пифагор для пущей убедительности похлопал по карманам.
Только завернули за угол церковной ограды, как навстречу вынесся фаэтон. Головастик, шедший с краю, почувствовал толчок в плечо и, сделав шаг вперед, лишь чудом удержался на ногах. Фаэтон, обдав его запахом клеенки и конского пота, прогрохотал мимо. «Аш-шайтан!» — взвился вверх кнут фаэтонщика, и спину Головастика ожгло ударом кнута.
Он оглянулся на Нукри. стоявшего с издевательской улыбкой на лице.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.