Долина страха

— Вы сделали достаточно, Сесиль, — в комнату вошла миссис Дуглас, до этого слушавшая наш разговор, стоя у приоткрытой двери. — Что бы дальше ни случилось, вы сделали достаточно.

— Достаточно и даже более, — серьезно заметил Холмс. — Я полностью с вами согласен, мадам, и я бы настоятельно советовал вам правильно оценить ваше положение и добровольно поверить полиции все ваши тайны. Может быть, я сам допустил промах, не восприняв намека, который вы передали мне через доктора Уотсона; но в то время у меня были все причины полагать, что вы основательно замешаны в преступлении. Теперь я убежден, что это не так. И теперь, когда еще остается так много необъясненного, я бы убедительно рекомендовал вам попросить самого мистера Дугласа поделиться с нами его собственной историей.

Миссис Дуглас вскрикнула от удивления, услышав слова Холмса. Мы откликнулись эхом, когда осознали, что некий человек будто бы возник из стены и выступил к нам из темного угла, в котором он появился. Миссис Дуглас обернулась и на миг обвила руками его шею. Баркер вцепился в его вытянутую руку.

— Это лучше всего, Джек, — повторила его жена. — Я знаю, так лучше всего.

— Разумеется, мистер Дуглас, — сказал Шерлок Холмс. — Уверен, что и сами вы сочтете это лучшим.

Человек глядел на нас, моргая, как тот, кто вышел из темноты на свет. У него было примечательное лицо: смелые серые глаза, густые коротко стриженные седые усы, квадратный выступающий подбородок и выразительный рот. Он оглядел всех нас и затем, к моему изумлению, протянул мне бумажный сверток.

— Я слышал о вас, — выговор его, весьма приятный, не был ни американским, ни английским. — Вы летописец вашего друга. Что ж, доктор Уотсон, вам еще ни разу не попадалась история, подобная этой, готов поспорить на последний доллар. Расскажите ее сами. Но здесь есть факты, которые вы недолго будете скрывать от публики, познакомившись с ними. Я провел взаперти два дня и в дневные часы, ловя каждую светлую минуту в этой крысиной норе, писал вот эти записки. Они понравятся вам — вам и вашим читателям. Это история Долины страха.

— Все это прошлое, мистер Дуглас, — спокойно сказал Холмс. — А нам бы хотелось услышать нынешнюю историю.

— И вы ее услышите. Только можно я сперва закурю? Спасибо, благодарю вас, мистер Холмс. Вы. если не ошибаюсь, сами курильщик и можете себе представить, каково это — сидеть два дня с табаком в кармане и со страхом, что запах тебя выдаст. — Дуглас наклонился к горящему камину и жадно раскурил сигару, предложенную ему Холмсом. — Я слышал о вас, мистер Холмс. Никогда не думал, что мне придется с вами встретиться. Но даже перед тем, как вы ознакомитесь с этим, — он указал на бумаги, — вы подтвердите, что я преподнес вам нечто новенькое.

Инспектор Макдональд глядел на незнакомца с величайшим изумлением. Наконец он обрел дар голоса.

— Нет, это невероятно! Если вы мистер Дуглас из Берлстоун Мэнора, чью смерть мы расследуем два дня, то где ж вы до этого были? Вы выпрыгнули прямо-таки, как чертик из коробки!

— Ах, мистер Мак, — сказал Холмс, укоризненно покачивая указательным пальцем. — вы так и не ознакомились с рассказиком о том, как здесь прятался Карл I. В те времена люди прятались только в надежных укрытиях, а любое надежное укрытие может быть использовано снова. Я был уверен, что мы найдем мистера Дугласа под этой крышей.

— И долго вы водили нас за нос, мистер Холмс? — сердито спросил инспектор. — Долго вы позволяли нам заниматься поисками, о которых уже знали, что они абсурдны?

— Ни единого момента, инспектор. Только вчера ночью мои взгляды на дело определились. Но вплоть до нынешнего вечера не было окончательных доказательств. Я пригласил вас и вашего коллегу приятно провести день. Помилуйте, что я еще мог сделать? Когда я нашел во рву этот узел, мне стало ясно, что убит вовсе не мистер Дуглас, а этот велосипедист из Тёрнбридж Уэллса. Иной вывод невозможен. Но мне надо было установить, где же сам мистер Дуглас. Самым вероятным было, конечно, что с помощью жены и друга он прячется в доме, имеющем множество укромных мест, и собирается окончательно исчезнуть, когда уляжется тревога.

— Все точно, — одобрительно сказал Дуглас. — Я задумывал обмануть ваш английский закон и потому, что не знал, как он на меня посмотрит, и потому, что видел хороший шанс навсегда сбить псов с моего следа. Поверьте мне, от начала и до конца я не сделал ничего постыдного и ничего, чего бы я не сделал опять. Но вы сами сможете судить об этом, когда узнаете мою историю. Не надо предупреждать меня, инспектор, — я готов говорить правду и только правду.

Не будем начинать сначала. Все это там, — он указал на бумажный сверток, — и все это будет для вас чрезвычайно любопытным. Итак, есть люди, у которых был веский повод ненавидеть меня и которые отдали бы последний доллар, чтобы меня настигнуть. Пока я жив и они живы, для меня нет безопасного места во всем мире. Они охотились за мной от Чикаго до Калифорнии; охотились вне пределов Америки. Но когда я женился и осел в этом тихом местечке, я думал, что безмятежно доживу свои последние годы.

Я ни о чем не рассказывал жене. Зачем мне нужно было ее втягивать? У нее бы не стало после этого спокойной минуты, ей бы всюду мерещились угрозы. Может, она что-то знала: я иногда упускал словечко тут или там. Но истинных очертаний дела она не представляла даже еще вчера, когда говорила с вами, джентльмены. И она, и Баркер рассказали вам все, что знали; в тот вечер было слишком мало времени для объяснений. Теперь она знает все, и, может, разумней было бы. если бы я поделился с ней раньше. Это трудный вопрос, дорогая, — он на секунду задержал ее руку в своей, — я-то старался сделать как лучше.

Итак, джентльмены, за день до всех событий я был в Тёрнбридж Уэллсе и мельком заметил человека на улице. Только мельком, но реакция у меня быстрая, и я ни на миг не сомневался, кто это такой. Это был мой злейший враг из них всех: все эти годы он гонялся за мной, как голодный волк за карибу. Я понял, что пришла беда, и приготовился ее встретить, когда вернулся домой. Я полагал, что преодолею ее собственными силами — моя удача вошла в пословицу в Штатах в 1876 году. Я не сомневался, что и теперь она меня не оставит

Весь следующий день я был настороже и ни разу не вышел в парк. Иначе бы он подстрелил меня до того. как я успел бы приблизиться к нему. Потом мост подняли — а я всегда чувствовал себя спокойней. когда мост поднимали по вечерам, — и я выкинул все из головы. Мне и не снилось, что он может проникнуть в дом и поджидать меня. Но когда я по привычке обходил в халате дом, то почуял опасность, как только вошел в кабинет. Наверное, когда человек перенес за жизнь многое, у него появляется какое-то шестое чувство, отмахивающее ему красным флажком. Я увидел этот сигнал совершенно ясно, хотя и не мог бы объяснить, как и почему. В следующее мгновение я заметил торчащий из-за шторы ботинок. и мне все стало понятно.

В самой комнате горела только свеча, которую я держал, но лампа в холле давала через открытую дверь достаточно света. Я поставил свечу на стол и прыгнул за молотком на камине. В ту же секунду он бросился на меня. Сверкнул нож; я ударил молотком Я попал по нему, и нож звякнул об пол. Быстро, как угорь, он скользнул вокруг стола и выхватил дробовик из-под пальто. Я услышал, как он взводит курки, но я успел ухватить ствол до того, как он выстрелил. Минуту или больше мы боролись. Разжать пальцы означало для любого из нас верную смерть.