Далекая весна

Ворох записок увеличивался, как снежный ком.

Рудзутак, высокий, широкоплечий, с загорелым скуластым лицом, одевал пенсне и, вставая, извинялся перед очередным оратором:

- О Владимире Ильиче. Отвечаю товарищам: вчера говорил с ним. Вчера он не смог: принимал кронштадтских моряков. Как только выберет минутку...

Дальше расслышать было невозможно даже мне, сидевшему в третьем ряду. Делегаты вскакивали с мест и кричали: «Ждем Ильича!», «Привет товарищу Ленину!»

Перед концом заседания, задабривая делегатов, цектрановцы открыли свою обычную лавочку. В фойе бойко разыгрывали талоны на ботинки и шапки. Шедшего со мной секретаря дорпрофсожа Бородулина отозвал на лестничной площадке какой - то деятель с выхоленной бородкой. Оказался сам Вомпе - заворг Цектрана. Ткнул пальцем в мою сторону:

- Ваш, приезжий? - Да.

- Очень хорошо. Делегация большая? Прекрасно. Вот вам билеты на сегодня в театры. Пообедаете и идите.

- А как же заседание? - забеспокоился я.

- Еще надоест. Съезд до тридцать первого, - усмехнулся Вомпе.

- Мы сами позаботимся о земляках, - заметил Бородулин.

Цектрановец сердито ущипнул бородку, круто повернулся, но через минуту один из его инструкторов вновь догнал нас, предлагая талончики на баню.

- Не каждый день бывает, учтите, - уговаривал он.

Бородулин; заговорщически подмигнув мне, ответил инструктору:

- Сначала Цектран помочалим, а себя всегда успеем.

Инструктор чертыхнулся и побежал агитировать другую делегацию.

Смысл всей возни стал понятен сразу же после того, как мы заявились в Колонный зал. До начала пятого пленарного заседания оставалось добрых полтора часа, а делегатские места были уже переполнены.

- Ленина ждут! - взволнованно шепнул мне обычно уравновешенный председатель нашего райпрофсожа Рузанов как раз в ту секунду, когда в зале вспыхнула овация. Владимир Ильич быстро шел к трибуне.

Мне никогда прежде не доводилось видеть Ильича, а многие из нас и не мечтали о таком счастье. В первое мгновение все мы, впившись глазами в трибуну, ничего не видели и не слышали. Я, например, вначале успел заметить лишь часы на ленинской руке. Рука укоризненно повернула циферблат в нашу сторону, молчаливо призывая к тишине. Куда там! Аплодисменты и восторженные возгласы загремели с неописуемой силой.

Ильич обернулся к Рудзутаку, тот с неслышным колокольчиком в руке виновато повел плечами и, не удержавшись, присоединился к всеобщему ликованию.

Вновь показав на часы, Ленин сделал вид, что собирается покинуть трибуну. Выйдя из - за нее, он уже шагнул в сторону председательского стола, и тогда мгновенно воцарилась поразительная тишина.