Бубенчик

Рустем Кутуй| опубликовано в номере №1384, январь 1985
  • В закладки
  • Вставить в блог

— Как во сне все было, Егорша, — вздохнула Рушан.

Он бы ее, конечно, не выпустил, если бы почувствовал, как она подается навстречу, не блекнет. Встряхнул бы, чтоб звон пошел из души. Но только горечь скопилась заместо приготовленных слов.

— Вот ты какой молодец!

Откуда и появился человек при шляпе в помещении. Тронул Егора за рукав, твердо ухватил, попробовал развернуть на себя.

— Сударушкин, кажется? А я думаю, что за морячок!

— Дуй ты, дядя, знаешь куда! — сказал, щерясь, Егор.

И приметил, как скользнула Рушан тенью за колонну и там схоронилась. Понял — отец ее, выпытывал, стало быть, а может, и ремень вытягивал для убедительности.

Такой хряк — манжеты выпустил, одеколоном набрызгался.

— Я бы хотел с тобой поговорить, моряк.

— Не желаю, — сказал Егор.

— С университетом хочешь расстаться? Мы устроим.

— Не твоя сила, — сказал Егор. — А ну сойди в сторону!

Повел плечом и сошел по ступенькам вниз охладить зашумевшую голову. Сел на лавку в саду напротив мрачного Лобачевского в бронзе. Затужила душа. Скажи Рушан хоть слово, да что слово, вздох один оброни из глубины, и он бы камень раскрошил в руке. «Здесь не поле...» Вишь как. Сдалась, а бубенчик в ладошке зажала, чтобы не гремел... Люто сделалось. Напиться? У себя можно было бы выйти за деревню и наораться вдосталь, гармонь переломить, потешиться, чтобы треск по кустам рассыпался.

— Так не пойдет! — сказал резко и стукнул кулаком о колено... Потекли, потащились зимние дни.

Егор учился добросовестно, как гречку перебирал. Горбатая, сугробная зима обособилась в судьбе мерзлотой, а распогодилось лишь к маю. Полегчало. Понесло теплым ветерком и сдышало с места.

Рушан уклонялась веткой, стала гибкой, округлела коленками.

Здоровались — и дальше, мимолетные соседи только и всего. Ох, народу-то сколько на земле, голова закружится от любования.

Померла мать Егора. Поехал проститься, поцеловал восковой лоб. С отцом не заладилась беседа, покоробился отец.

— Ничего житуха? — спросил отец, темный от горя.

— Плохо, — сказал Егор.

  • В закладки
  • Вставить в блог
Представьтесь Facebook Google Twitter или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.

В 4-м номере читайте о знаменитом иконописце Андрее Рублеве, о творчестве одного из наших режиссеров-фронтовиков Григория Чухрая, о выдающемся писателе Жюле Верне, о жизни и творчестве выдающейся советской российской балерины Марии Семеновой, о трагической судьбе художника Михаила Соколова, создававшего свои произведения в сталинском лагере, о нашем гениальном ученом-практике Сергее Павловиче Корллеве, окончание детектива Наталии Солдатовой «Дурочка из переулочка» и многое другое.



Виджет Архива Смены

в этом номере

Трудом наполнить жизнь

Приглашаем к обсуждению

Иенгра — ветвистые рога

В гостях у оленеводов