Бубенчик

Рустем Кутуй| опубликовано в номере №1384, январь 1985
  • В закладки
  • Вставить в блог

Егор не слышал, как проснулась Рушан, удивившись сухости и безмятежности во всем теле. Не слышал, как она сидела и глядела на него, долго-долго, тихо-тихо, как будто навсегда прощалась. Егор не слышал ничего, слишком трудно он бежал через ночь, тратился вчистую, чтобы вот так заснуть по-младенчески беспробудно, без единого звука, без вздоха и всхлипа, потому что не было в этом мире силы, способной оторвать его от хрупкой соломинки любви, кроме сна. Сон погрузил его в нереальность и убаюкал.

Егор очнулся только к вечеру. Рушан сидела одетая. Улыбнулась ему виновато. Сидела строгая, с белым лицом. Глаза глядели ясно, но словно издалека. На груди повис бубенчик.

5

Егор устроился в общежитии. От угла до угла пролистал город. Он был любопытен до азарта, как истинный очарованный странник. Он любил свое отечество с раздумьем и болью в сердце. Оттого любовался жизнью. Он готов был жить вечно, чтобы не затихала эта любовь под ветрами и снеговеями, чтобы не забило ее траурной музыкой забвения. Хотел объяснить свою любовь людям и трудился, складывая звучные стихи, как неприхотливый печник складывает для тепла просторную печь.

Рушан не показывалась, и понемногу Егор затомился.

В городе он был чужой незнакомец. «Наверно, я ей больше не нужен, — подумал он. — Тут свои затеи. Прибило ее ко мне, а срок и вышел. Хозяйка она здесь, а я чужак. Нашла бы, знает, в общаге я. Показалась бы только...»

Начались занятия. И свиделись. Плечики заострились, губы заморщились.

— Тебе не надо меня? — прямо спросил Егор.

Она уклонилась от вопроса, рукой повела в воздухе, потом к щеке прижала — зуб ли болит, дует ли откуда... В коридоре не настоишься.

— Как ты жил?

— Думал, искал. А ты куда же забилась? Полиняла вон, выдохлась, видать.

— Ты за мной не ходи, Егорша, — сказала просительно.

— Перешли поле, — сказал он.

— Исхлестали меня. Подружка письмо послала.

— Ну?

— Дома война. Да и отвыкла от тебя я. Здесь не поле.

— Отвязываться, значит?

— Съедят. Мала еще, говорят.

— Милая ты моя, — выдбхнул Егор.

— Глаза теперь всюду будут.

— Сама-то ты?

  • В закладки
  • Вставить в блог
Представьтесь Facebook Google Twitter или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.

В 4-м номере читайте о знаменитом иконописце Андрее Рублеве, о творчестве одного из наших режиссеров-фронтовиков Григория Чухрая, о выдающемся писателе Жюле Верне, о жизни и творчестве выдающейся советской российской балерины Марии Семеновой, о трагической судьбе художника Михаила Соколова, создававшего свои произведения в сталинском лагере, о нашем гениальном ученом-практике Сергее Павловиче Корллеве, окончание детектива Наталии Солдатовой «Дурочка из переулочка» и многое другое.



Виджет Архива Смены

в этом номере

Год завещания

К 125-летию со дня рождения А. П. Чехова

Иенгра — ветвистые рога

В гостях у оленеводов