- Я ведь ни одного немца не убил.
- Ты геройский парень.
Это совсем уже было непонятно.
- Я, правда, не убил, а вы...
- Бывает, что человек... не прицелится ни разу, а сделает... не меньше того, кто...
Ему было трудно говорить, но что-то заставляло.
- Ты сегодня не стрелял? Нет. Зато ориентиры принес. Вовремя. А это поважней, чем дюжину немцев ухлопать... Да и ты теперь ухлопаешь. Ведь ты обстрелянный.
- Подумаешь, на холм сбегал!
- ... Я погнал тебя сгоряча. А ты тоже... За смертью так бегают. Умеючи надо...
Ленька вспомнил, как вслед ему донеслось: «Стой! По-пластунски!...» И захотелось сказать: «А сам-то? Сам-то шел полем и даже не оглядывался на мины». Но вместо этого Ленька сказал:
- Хоть бы кого из роты повидать... Жалко, с Волокушиным не попрощаемся.
- Кто он, твой Волокушин?
- Отделенный. Да не только... Как бы заместо...
- Да, жалко, - отрешенно, словно уходя во что-то свое, проговорил Ермаков. - Крепка дружба под пулями. Да коротка. И любовь коротка...
«Любовь?.. О ком это он? О Волокушине? Но откуда знать ему про Волокушина и про ту женщину, Евдокию?»
- А ты держись, до Берлина еще идти и идти... «Нам идти! - слышалось в голосе комбата. - Еще не застреленный я насмерть. Еще повоюем!...» Дышал он так, словно в воздухе не было кислорода. И Ленька понял: все, что хотелось Ермакову сказать, он уже сказал, и больше нельзя им разговаривать...
Скоро стало совсем темно, и они лежали уже не в лощине, а посреди огромной ночи. Раз, другой докатился к ним глухой удар разрыва, хлестнула по буграм струя трассирующих пуль. И все. Ни выстрела больше, ни отсвета ракеты. Но степь жила. Постепенно Ленька стал различать в ней движение - то скрип, то позвякивание. И голоса. Какие-то части спешили занять оставленные немцами позиции.
У проходящих где-то поблизости людей были свои заботы. И Ленька никого не стал звать. Он старался выделить из ломких, не имевших отношения к нему и к Ермакову звуков какие-то единственные, не посторонние. Он ждал, и когда из ночи долетело не похожее ни на что из того, что слышалось ему все время, шарканье ног, покашливание, он уже знал: это за ними.
- Здесь мы! - крикнул Ленька. Посыпалась земля. В лощину спустились четверо.
- Который тут комбат?
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.
Скандал в семействе миллиардеров
Фантастическая повесть