- Домыслы, - только и говорю я и прячу зажигалку.
Варбург качает головой.
- Нет. Хотите проверим? Я позвоню в Берлин и справлюсь, нет ли чего нового в сегодняшней вечерней сводке. Хотите?
Надежда? А зачем мне она? Лишняя оттяжка перед концом.
- Не стоит, - говорю я.
Варбург разводит руками, словно подводя итог. Подходит к столу и, выдвинув ящичек, достает наручники. Не протестуя, я даю ему защелкнуть браслет у себя на запястьях.
- Руди!
Блондин не заставляет звать себя дважды. Дверь за моей спиной мягко хлопает, закрываясь, и сильные руки быстро обшаривают карманы Одиссея.
- Оружия нет.
- Вот и отлично, - говорит Варбург. - Вы благоразумны, Одиссей. Пожалуйста, постарайтесь не кричать на улице: мне будет неприятно, если Руди сломает вам челюсть. Приготовь машину, Руди.
Улыбка, которую я выдавливаю, выходит не бог весть какой иронической, но это все - таки лучше, чем скорбь на челе.
- Столько хлопот из - за маленьких разногласий!
Острота под стать улыбке, но у меня нет другой в запасе. Руди выходит, и я прикидываю, как далек будет маршрут. На какую - нибудь виллу в Тюрингии или Хаинлейте, используемую Управлением - VI для деликатных делишек? Или Руди пристрелит Одиссея в дороге, не утруждая себя и Варбурга долгим путешествием? Один выстрел в затылочную ямку, камень к ногам, и - буль - Одиссей закончит свои скитания на пути в родную Итаку.
2 + 2 = 4. Элементарная арифметика. И самый юный из школяров, считающий на палочках, и профессор, оперирующий абстракциями высшей математики, не вольны поколебать аксиому. Правда, кто - то толковал мне, что если применить теорию иррациональных чисел, то можно вроде бы прийти к парадоксу - 2 + 2 = 5. Невероятно? Пусть так. Но в жизни невероятное происходит чаще, чем принято думать, и мало - помалу тоже становится правилом...
Я сажусь боком на банкетку и заставляю себя отвлечься. Вспоминаю осень и девушку, которой назначил свидание на площади под часами... Я, кажется, рассказывал вам о ней? Милая такая девушка с добрыми глазами. Она, наверно, пришла без опоздания и все нервничала, посматривая на стрелки... Знаете, человек всегда нервничает, когда время отказывается быть его союзником.
... Итак, о той девушке. Если она вопреки обиде и времени все - таки не выбросила из памяти своего случайного знакомого, то искренний мой совет - сделать это как можно скорее. Почему - то мне кажется, что обстоятельства помешают Одиссею вернуться в Итаку и упрочить нашу дружбу. А много ли проку, скажите, хранить воспоминания о человеке, вероломно нарушившем обещание и опоздавшем на рандеву под часами эдак на пять лет с хвостиком? Даже жутко подумать, что стало бы с той девушкой, прояви она свойственное женскому Полу долготерпение и продолжай стоять в условленном месте! Жара, мороз, дожди, туман, ветры, снег, самуму и бури - бр - р! Нет, пусть уж лучше идет домой и, выругав неверного кавалера, выкинет его из памяти, одарив напоследок презрением!
Мы спускаемся вниз, к машине, и, проходя по лестнице, я почему - то замечаю детали, отброшенные раньше, как мусор. Ящик для песка на площадке; настенный щит с клещами и асбестовым фартуком; плакатик канцелярии крейслейтера, железными словами призывающий имперских немцев укреплять свой дух и консолидироваться вокруг фюрера и НСДАП.
Варбург в свободном пальто поверх формы идет рядом и держит меня под руку. Кожаная шляпа и желтые перчатки из толстой ноздреватой кожи делают его неотразимым. Легко вообразить его едущим на бал или в оперу, но, сознаюсь, представить СС - бригаденфюрера графа фон Варбурга цу Троттен - Пфальц с дымящимся пистолетом над трупом Одиссея тоже не составляет ни малейшей сложности. Несколько минут назад я предложил ему не утруждать себя и покончить с делом, не покидая квартиры, на что получил ответ, что всему свой срок.
- Мы еще побеседуем, - сказал Варбург. - На всякий случай я хотел бы получить адрес, по которому мог найти ваших друзей. Знаете, никогда не предугадаешь, как все повернется завтра.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.