Томас пожал плечами. Что мог он сказать? Мечта о мартене зародилась в его сердце давно, с тех пор как отец познакомил его однажды с металлургическим заводом. Он навсегда запомнил бушующее пламя в мартенах, грохот металла, напряженные короткие звонки, предупреждающие об опасности, и, наконец, самого хозяина огненного царства - спокойного, молчаливого сталевара, отдающего приказания скупыми жестами руки...

- Я хочу варить сталь! - упрямо повторил молодой инженер.

- Что ж, поезжайте на Магнитку, учитесь.

И Томас уехал на Магнитку.

Не одну рубашку сменил третий подручный, не одну ночь провел без сна, вздрагивая от тупой боли в уставших мускулах, пока не привык к горячему дыханию печи, слепящему свету, бьющему из завалочных окон, к тяжелой лопате. Прошел месяц, и третий подручный стал вторым, потом первым. Он присматривался к работе своего учителя - опытного варщика стали Андриевского, изучал его приемы, читал и перечитывал брошюры, учебники, книги и добился своего: вернулся в Череповец сталеваром.

Знания сделали свое дело. То, к чему другие шли годами, он постигал за недели. И не случайно первую рекордную плавку на череповецком мартене дал Томас Мальченко: он сварил сталь не за восемь, а за шесть часов сорок минут!

В двадцать шесть лет Мальченко стал мастером - хозяином трех печей.

Всегда бодрый, жизнерадостный и отзывчивый, он завоевал авторитет и уважение рабочих. Они выбрали его в комиссию по охране труда и заработной платы и теперь несут ему свои заявления с самыми разнообразными просьбами. И Мальченко добивается, чтобы Серова восстановили на работу: у него жена и трое детей; чтобы Тоню перевели на более легкий участок: она беременна; а Червякову правильно рассчитали зарплату за время учебы на курсах...

Помню, однажды в Москве на Крымском мосту ранним осенним утром я увидела юношу в спортивной куртке и красном шарфе. Он стоял перед мольбертом. Я подошла ближе. На холсте были река, далекая баржа, первые огни в полусонных домах, густой осенний туман... Сколько художников уже отдало дань этому пейзажу! Но юноша работал с таким увлечением, с таким восторгом, как будто впервые открывал для людей и мост, и реку, и туман...

Когда в последний раз я пришла в мартеновский цех, Томаса не было видно. Я остановилась у завалочной машины, невольно любуясь ее четкой работой. Громадный хобот, похожий на железную руку, захватывал и подавал мульду с ломом в раскаленную печь. Там он переворачивал ее, отдавая железо на растерзание клокочущему пламени, и возвращался обратно. И вдруг я увидела Томаса. Он стоял неподалеку и точными движениями управлял работой машины. Он делал это, наверное, в сотый раз, и делал уверенно, спокойно. И только в глазах его угадывалось то святое волнение, которое приходит к человеку, влюбленному в свой труд. В ту минуту Томас Мальченко напомнил мне молодого художника на Крымском мосту...

Фая ищет алмазы

Не допускать брака. Перевыполнять норму. Учиться. Вести общественную работу. Читать техническую литературу...

«Нет, с этим мне не справиться», - решила Фая и отложила в сторону «Комсомольскую правду».

Было поздно. Соседки по общежитию давно спали, а Фая все перечитывала лаконичные строчки обязательств соревнующихся за звание ударника коммунистического труда.

- Это не для меня. Это мне просто не под силу!

Посмотришь на нее и подумаешь: действительно, куда ей, такой юной, хрупкой, тягаться с умелыми, опытными рабочими, да еще парнями! Как - то не верилось, что в школе Фая Егорова первая вырывалась на белое рыхлое поле и прокладывала для мальчишек лыжню; что ее не пугали холодная вода и промозглые туристские ночи: что это она, Фая, мечтала о путешествиях в дальние края, о поисках спрятанных под землей алмазов. Фая не могла забыть красивую, мужественную женщину, которая улыбнулась ей однажды со страницы журнала: подумать только, женщина - геолог открыла первое в стране месторождение алмазов!

Когда окончила школу, подумала, куда пойти: в институт или на работу? Вокруг все говорили о том, что заводу нужны рабочие. И как - то само собой пришло решение: надо идти на завод.

Она оставила мечту о прекрасных алмазах и поехала в Ленинград учиться на фрезеровщицу.

Впрочем, всякие бывают алмазы... Одни - это те редкие минералы, которые находят в земле, а другие выходят из - под твоих рук. Только нужно уметь мечтать. И тогда черный брусок металла, превращенный тобой в сверкающий резец, станет таким же алмазом. И радость труда будет не меньшей, чем радость открытия... Так думала Фая, когда впервые пришла в авторемонтный цех. Так думает она и сейчас, когда стала опытной фрезеровщицей, всеми уважаемой и любимой. Никто в большом цехе и не называет ее иначе, как «наша Фая».

- Посмотрите, как работает наша Фая, - говорили мне рабочие. - Спокойно и в то же время сосредоточенно, напряженно, без единой минуты простоя!

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.