На танцплощадке дружки увидели у кого - то из парней портфель, расхохотались, бросив в человека что-то липкое и обидное. Что было дальше, Юрий почти не помнит. Где - то в кустах остался портфель с книгами, красным пятном врезалось в память лицо избитого парня...
В милиции он молчал. Следователь, немало повидавший на своем веку таких «храбрецов», понял: Киселев был там случайно, пусть его судят товарищи.
Просторная комната красного уголка с плакатами, доской рационализатора и таблицей шахматного турнира мало походила на зал судебного заседания. Но, пожалуй, в этой комнате Юрий чувствовал себя еще хуже. Он знал: люди, которые пришли сюда, не пожалеют его, Юрия Киселева, потому что он подвел их коллектив, наплевал на его честное, трудовое имя...
Товарищеский суд - это выражение совести коллектива, его мыслей, убеждений, моральных принципов. Именно в этом его сила. Здесь нет свидетелей, прокуроров, адвокатов; каждый, кто приходит сюда, одновременно и судья, и прокурор, и защитник.
- ... Человек только вступает в жизнь, а уже покрыл себя позором, - заявил один из рабочих. - Нет ему от нас прощения!
- Он нас осрамил, а мы его защищать должны, - сказал другой. - Ни за что!...
Эти люди, прошедшие большую школу труда и заполнившие сегодня красный уголок, были и суровыми. и добрыми. Им хотелось, чтобы парень устыдился своих поступков, чтобы на всю жизнь запомнил этот день. Потому - то столь жесткими были их слова.
Но Юрий упорно молчал. И вдруг он резко повернулся в сторону фотокорреспондента:
- Не смейте фотографировать! - крикнул он. - Что я, преступник?!
- Кажется, проняло, - усмехнулся сидевший рядом со мной слесарь - инструментальщик Паничев...
Когда началось голосование, поднялся лес рук. Рабочие брали парня под свою опеку, обещали исправить его, но предупреждали, что если оступится, если подведет товарищей, ни один голос не раздастся в его защиту.
Расходились судьи, деловито, по - хозяйски обсуждая случившееся. И видно было: такие сумеют наладить порядок и в своем коллективе, и в своем доме, и на своей улице. Для этого не всегда нужно вмешательство государства - сами справятся!
- Что со мной разговаривать! - ответил Александр Варлыгин на нашу просьбу рассказать о себе. - Биография у меня самая что ни на есть обыкновенная. После армии пришел строить завод, теперь работаю машинистом на ТЭЦ.
- Учитесь? - спросила я.
- Конечно. У нас все учатся. После семнадцати лет перерыва тяжело мне, конечно, приходилось. А теперь намного легче стало: через каждые четыре дня - выходной... - Он помолчал и вдруг неожиданно попросил: - Вы только обо мне, пожалуйста, ничего не пишите. У нас в классе сорок шесть человек, и все рабочие завода.
... Вечером по широким тротуарам торопятся, бегут куда - то люди. Кто они, эти парни и девушки с сумками и портфелями? Куда так спешат, на ходу дожевывая пирожки и обмениваясь короткими фразами?..
Череповец идет учиться. Не везде можно увидеть такое массовое стремление к образованию. У металлургов Череповца учится каждый третий. Никого не удивляет, что горновой Кондаков, у которого и хорошая зарплата, и отличная квартира, и всевозможные блага, поступил в институт. А машинист аглофабрики Веденин, отец троих детей, сначала окончил школу, а теперь и техникум. Это перестало быть событием. И когда я хваталась за блокнот записывать их фамилии, мне наперебой называли еще десятки других, у которых тоже семья, дети и работа нелегкая, но они все - таки учатся. В заочном политехническом институте занимаются 256 человек, в металлургическом техникуме - 458, в школах рабочей молодежи - 571. А сколько рабочих поступило на курсы подготовки в техникум и вуз, на курсы повышения квалификации, в Череповецкий университет культуры!
В бешеной пляске кружится на сцене Нила - барабанщица. Блестят ее глаза, сумасшедшая улыбка исказила красивый рот... Все есть в этом танце: и ненависть к захватчикам, для которых она должна была танцевать, и тоска по свободе, и обида простой честной девушки, которая в глазах своих горожан вынуждена стать предателем.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.