Заря нашей победы

Д. Д. Лелюшенко, генерал армии, дважды Герой Советского Союза

Вероятно, и сейчас на Западе найдется немало историков, которые хотели бы извратить подлинное историческое значение победы, свершившейся на советско-германском фронте в конце 1941 и начале 1942 года. Но никакими неправдами не исказить истины. А истина в том, что именно в сражении под Москвой впервые было нанесено сокрушительное поражение германскому фашизму.

Мне довелось участвовать в битве за Москву, и я всегда буду этим гордиться. Это была тяжелая, кровавая битва. Враг сосредоточил на московском направлении 75 дивизий, в их числе 14 танковых и 8 моторизованных, огромное количество артиллерии и самолетов. Гитлеровское командование надеялось овладеть Москвой до наступления зимы и, рассчитывая на молниеносную победу, назвало операцию «Тайфун».

Величайшее мужество защитников столицы, стойкость нашего народа опрокинули все планы врага. Измотав немецко-фашистские войска на дальних подступах, советские воины стояли у порога главного города страны насмерть. Ленинская Коммунистическая партия. Советское правительство, весь наш народ прилагали огромные усилия, чтобы сапог захватчика не осквернил священной земли Москвы. На борьбу с врагом столица направила 16 дивизий народного ополчения – лучших своих сынов, сто тысяч коммунистов и четверть миллиона комсомольцев из Москвы и Подмосковья добровольно вступили в ряды бойцов, заслонивших собой столицу. Особое мужество в боях с захватчиками проявили дивизии народного ополчения, сформированные в Куйбышевском и Фрунзенском районах города, латышская и легендарная панфиловская дивизии, курсантские полки и бригады. Героизм среди защитников столицы был массовым явлением. И это понятно: враг покушался на святая святых, чем была, есть и будет для советских людей Москва.

Не вдаваясь в тонкости стратегического характера, в то же время нельзя не отметить, что исход подмосковной битвы был предрешен еще и потому, что массовый героизм советских солдат дополнялся умелым, передовым руководством войсками, исключающим шаблонные решения стратегических задач.

Сковав действия противника по всему фронту, лишив его возможности оперативной перегруппировки войск, обескровив силы фашистов в ожесточенных боях, советские войска нанесли удар такой силы, что захватчики еще долго не могли после него опомниться. А ведь это было очень непросто – собрать и, главное, сохранить резервы в тяжелейший, критический для Москвы момент, сконцентрировать их на решающих направлениях, обеспечив тем самым превосходство над врагом на важнейших участках фронта. Нельзя не вспомнить сегодня и о героизме тружеников нашего тыла. В сложнейшей обстановке, отказывая себе в самом необходимом, они сумели обеспечить фронт надежной боевой техникой, оружием, боеприпасами, продовольствием, одеждой.

В результате контрнаступления наших войск, которое началось 5 декабря 1941 года, враг был отброшен от Москвы, 60 дивизий противника были разгромлены. В ходе наступления наши войска освободили свыше 11 тысяч населенных пунктов. Только с 6 по 27 декабря немецко-фашистские войска потеряли 120 тысяч солдат и офицеров. Велики были наши военные трофеи – около 4 тысяч орудий и минометов, свыше 1300 танков, 18 тысяч автомашин.

Но важнее было другое. «Историческая победа под Москвой, – отмечал Леонид Ильич Брежнев, – вдохновила советских людей на новые подвиги, укрепила их уверенность в том, что враг неминуемо будет разбит». Эти слова очень точно выражают смысл свершившегося. Именно под Москвой занялась заря нашей победы.

Очень важны были и политические последствия разгрома врага на полях Подмосковья. Народы Европы обрели веру в избавление от фашистского ига, они увидели в лице Советского Союза единственную реальную силу, способную спасти мир от коричневой чумы.

Нелегок был наш путь до столицы рейха – Берлина, миллионы жизней советских людей отняла еще война, но начался отсчет победных верст именно тогда, в декабре 1941 года, под Москвой. Массовый героизм советских воинов являл собой беспредельную преданность их своей Родине, народу и Коммунистической партии. Народы всего мира убедились в том, что Страну Советов, созданную великим Лениным, победить невозможно.

Стояли насмерть!

Кавалер трех орденов Славы Николай Лянцев вспоминает о подмосковной битве

Война для Лянцева была долгой, хотя прошел он ее как бы на одном дыхании. Прошел, прополз, протрясся на «студебеккерах», ЗИСах, орудийных передках, на танковой броне и на прочей военной колесной и гусеничной технике от подмосковных перелесков до Кенигсберга. А там старшина развернулся на 180 градусов и поехал воевать с японцами на Дальний Восток. Долгой война была и потому, что провоевал Лянцев ее всю, считай, без передыха, хотя четыре раза был ранен, а контужен трижды. А где еще солдату дух перевести, если не в госпитале, так нет же, сбегал из медсанбатов сразу после перевязки, только один раз и вылежал неделю, но тут уж вина не его – ноги не слушались.

Долгой была война для Николая Васильевича еще тем, что не отболели по сию пору военные его раны, которые тогда в непрерывных боях и по молодости за раны он не считал. Которые по-настоящему вцепились в него уже спустя годы и не отпускают, тянут, изматывают болью, особенно в непогоду, к сырости. И вспоминаются мерзлые окопы, вязкая грязь проселков, вой и свист осколков, запах военных пепелищ и, конечно, друзья-товарищи, с которыми разделил поровну всю ту войну, каждый ее час, от первого до последнего.

Высокий, прямой, сохранивший пружинистость походки, военную выправку, одетый всегда подчеркнуто строго; голос сильный, звучный, лицо худощавое, еще молодое, хотя и перечеркнутое морщинами, и волосы седее некуда. В морщинках спрятались и старые шрамы, но один заметен – над бровью. Таким узнал я Лянцева. Смотрел на него и вспоминал слова одного из его командиров: «Лянцев не просто воевал, он воевал замечательно, яростно, умно. Был русским, советским солдатом в самом высоком смысле этого слова. И убитым мог быть десять раз, не меньше, ведь выпало ему испытаний столько, что и троим хватило бы с лишком. Такие, как он, Москву отстояли... Разыщите его обязательно, поговорите».

Разыскать оказалось не так просто. Сначала инженер Лянцев был в командировке. Затем Лянцев-дед ухаживал за заболевшей внучкой и дома не бывал, потом вроде бы договорились встретиться, да опять не вышло: Лянцев-ветеран уехал на встречу в одну из воинских частей. Я уж было пал духом, но тут позвонил он сам: приезжайте.

И вот сидим мы в его тесном рабочем кабинете, говорим о жизни вообще, потому что, я чувствую это, ему трудно начать о том, главном, ради чего я приехал. Наконец он говорит: «Поймите, я был просто солдатом, войну видел из своего окопа, передо мной был враг, и я должен был его бить, и все тут. Ну и бил, как умел. Вот и вся стратегия».

– Как вы стали солдатом, Николай Васильевич?

– Обыкновенно. Началась война, пришел в военкомат. Добровольцем. Все так поступали... И давайте сразу договоримся, не надо искать чего-то особенного, героического в поступках обыкновенных, само собой разумеющихся.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.