В Московском камерном хоре шли напряженные репетиции. На третьей генеральной певцы, приложив к ушам ладони наподобие раковины, чтобы лучше слышать себя, не оглушаясь от соседа, еще и еще раз повторяли самые сложные части новой свиридовской кантаты. Они очень устали, слух был предельно утомлен, поэтому и прибегали к помощи ладоней. Но нужно было продолжать работу, до концерта оставалось совсем мало времени.

Автор кантаты композитор Георгий Свиридов, художественный руководитель и главный дирижер хора Владимир Минин и его помощник Владимир Семенюк слушают из зала. Время от времени кто-нибудь из них то подходит к сцене, чтобы дать очередное указание, то останавливается в центре партера, проверяет дикцию, силу звучания, штрихи, краски.

– Стойте, стойте! – восклицает Георгий Васильевич. – В первой фразе – «скрипнула дверь, задрожала рука» – нужно чередовать трепетное пение с пением затаенным. «Скрипнула дверь» – здесь движение механическое, а «задрожала рука» – живой человеческий порыв. Это нужно петь трепетно, но без суеты. Здесь движение внутреннее, а не внешнее. Понятно? И далее, вторая стихотворная строчка – «там, в поднебесье, летят облака». В этом месте нужно усилить динамику. Звуки должны разрастаться, как облака. Она в сравнении с первой контрастна. По смыслу стихотворения перед нами протекают две жизни: одна реальная, земная, а другая воображаемая, где-то далеко от земных тревог, высоко-высоко в небе, где пробегают освещенные луной облака...

Хор повторяет.

– Теперь лучше, – единодушно отмечают Минин и Свиридов.

Снова уточняются нюансы, едва ощутимые оттенки. Кажется, уже все и так хорошо. Но вот – штрих, полуштрих, едва заметное изменение, акцент. И как, оказывается, все меняется, более и более приближаясь к совершенству идеала!..

Творческие споры между композитором и дирижером ко времени этой последней репетиции улеглись. Все чаще и чаще из четырнадцатого ряда раздаются восклицания:

– Замечательно! Прекрасно!

Певцы успокаиваются. В каждого вселяется уверенность, что делает он все, как надо. А такая уверенность ох как нужна перед концертом!..

Георгий Васильевич из темноты партера усталой походкой направляется к освещенной сцене. Охрипшим от напряжения голосом говорит:

– Спасибо вам, друзья. Теперь все чудесно... Извините, что был иногда резок. Спасибо еще раз и... ни пуха ни пера! – Он улыбается, довольный.

В ответ раздается нестройное:

– К черту, к черту!

Завтра день концерта... Об этом извещала большая афиша, по обычаю заранее вывешенная на правом крыле Московской консерватории. Она уже несколько дней привлекала любителей хоровой музыки. Выступления Московского камерного хора под управлением народного артиста РСФСР, профессора Владимира Минина в последнее время стали значительными явлениями в музыкальной жизни столицы.

Объявленная программа концерта, трудная и интересная, включала произведения К. Дебюсси и М. Равеля, кантату Г. Свиридова «Ночные облака», сочинения С. Танеева и семь хоров из «Литургии Иоанна Златоуста» С. Рахманинова и сделала бы честь любому старейшему, осененному традициями и опытом академическому хору. Для молодого, растущего коллектива, каким является Московский камерный, такое выступление – смелая заявка о себе и в определенном смысле творческая дерзость. Ведь певцам «малыми силами», камерным составом предстояло показать сложнейший концерт Сергея Рахманинова в лучшем зале страны, который не раз слышал «Литургию» в исполнении больших хоров. И еще почетная, но не менее ответственная задача – впервые познакомить слушателей с сочинением Георгия Свиридова на стихи Александра Блока «Ночные облака».

То, что Георгий Васильевич поручил премьеру Московскому камерному, факт знаменательный. Свиридов все свои хоровые произведения пишет для определенных исполнителей. Мало того, композитор признался, что сочинение новой своей кантаты начал под сильным впечатлением от исполнения «мининцами» рахманиновской «Литургии». Георгий Васильевич точно знал, что поручит свое новое творение Московскому камерному.

...«Скрипнула дверь, задрожала рука», – зазвучала первая фраза. Все замерли, жадно вслушиваясь в тревожный мотив. Слушали, боясь громко вздохнуть даже в больших паузах, даже в перерывах между частями кантаты. И не сразу очнулись, когда раздался финальный удар большого барабана в «Балаганчике»...

Так состоялось рождение новой свиридовской кантаты. Своим тревожным, мятущимся настроением она по-новому осветила все, что уже создано композитором на стихи А. Блока, как бы соединила его «Петербургские песни» и «Песни безвременья».

К концу дня, когда заканчивались занятия и затихали звуки и шумы, коридоры и классы Гнесинского института становились непривычно гулкими и просторными, но это нисколько не портило особого, приподнятого настроения, с которым приходили сюда по вечерам студенты и бывшие выпускники. Работали одержимо. Вся организация строилась на добровольных началах – Минин принимал всех, желающих, даже без предварительного прослушивания. Вскоре ему удалось создать коллектив единомышленников, в котором царила поистине вдохновенная творческая атмосфера. Есть такое слово – студийность, оно, пожалуй, точнее всего определяет обстановку этих занятий.

Сам Владимир Николаевич к тому времени уже являлся признанным мастером. За его плечами была работа в Государственном хоре СССР, потом руководство Молдавской хоровой капеллой «Дойна», заведование кафедрой хорового дирижирования в Новосибирской консерватории, руководство Ленинградской хоровой капеллой имени Глинки. И наконец, ректорство в институте имени Гнесиных. И вот – самодеятельный хор. Владимир Николаевич рассказывал, что большую часть своей самостоятельной профессиональной жизни вынашивал план создания современного русского камерного хора. Впервые представления о том, каким должен быть такой хор, стали складываться после встречи в 1957 году с выдающимся советским композитором Георгием Васильевичем Свиридовым. «Именно он, – вспоминал Минин, – своим творчеством и своими высказываниями натолкнул меня на новое, более глубокое понимание задач хорового исполнительства, на роль и назначение этого искусства в жизни общества. Работа с большими хорами не приносила полного удовлетворения. Для воплощения своих идей нужны были новые певцы, с другими творческими принципами. Я мечтал достичь такого уровня художественного исполнительства, когда создавалось бы ощущение складывания песни при слушателе, ощущение непосредственности и свежести хорового пения.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.