– Он говорил, что я талант, раз умею так вырезать из дерева. А талант, говорит, надо охранять, потому что он чаще всего беззащитен и за себя постоять не может.
Было немного смешно услышать такое «признание». Но, услышав его, я тем не менее подумал, что какой-то раунд классный руководитель 9 «Б» проиграла своему учащемуся Никите Гладышеву. Она считала, что ему нравилось выглядеть эффектно на «среднем плане» Михаила Торопова. А вот Никита увидел в нем талантливого человека, нуждающегося в поддержке. Талантливого человека, которого не сумела разглядеть Елизавета Павловна Ромашина…
..Вечером мне домой позвонил инспектор Самсонов и сообщил, что днем вернулся Федор Борисович Гладышев и что завтра состоятся похороны Никиты. В 15 часов.
Я поинтересовался у Самсонова, удалось ли ему что-нибудь сделать за прошедший день. Оказалось, он кое-что узнал. Мы договорились встретиться завтра а прокуратуре в 17 часов.
Люди – знакомые, учителя, одноклассники – уходили с кладбища, негромко переговариваясь между собой.
Около свеженасыпанного холмика остались лишь двое – Екатерина Ивановна и Федор Борисович. Мать и отец погибшего Никиты Гладышева.
Федор Борисович поддерживал жену. Лицо его было спокойным. А я понимал, какая неописуемая боль и тоска стоят за этим внешним спокойствием.
В числе других и я подошел к Гладышевым, тоже сказал какие-то слова соболезнования. Екатерина Ивановна, похоже, вообще ничего не видела и не слышала вокруг, а Федор Борисович кивал, повторяя: «Да, да... Да, да...»
Конечно, я не стал называть ему себя – до знакомства ли было в такой момент!
...Я медленно уходил с кладбища. А в глазах стояли две фигуры в черном. И холмик земли. Вот и все, что осталось от шестнадцатилетнего юноши. Неужели ничего больше? Неужели родился человек, чтобы ничего не успеть сделать за тот срок, что отвела ему судьба? Нет, это не так! Остался жить Миша Торопов, переставший считать себя трусом. Воля Никиты Гладышева сделала это возможным.
Я шел и думал, что скоро мы встретимся с Федором Борисовичем Гладышевым и он, наверное, спросит меня: «Что случилось с моим сыном, товарищ Красиков?»
И что я отвечу ему? «Видите ли, товарищ Гладышев, на вас поступила анонимка, в которой утверждается, что именно вы виновник смерти сына...» Нет, об анонимке я не имею права пока говорить ему что-либо. Все, что мне остается, так это продолжать по-прежнему поиск истины; пытаться понять, что же произошло в то штормовое воскресенье, 14 мая 1978 года, на бывшем третьем – давно уже не действующем – морском причале. Убийство ли? Самоубийство? Или же трагический несчастный случай?
«Волга» стояла чуть сбоку от ворот. Я сел в нее и бросил водителю:
– В прокуратуру, пожалуйста. – И посмотрел на часы: минут на пятнадцать я опоздаю.
...Инспектор уголовного розыска Самсонов неторопливо расхаживал по коридору.
— Извините за опоздание, – сказал я, приглашая жестом войти в кабинет. – Ну, что новенького?
— Разное есть, – степенно ответил Самсонов, усаживаясь на стул. – Из жильцов, проживающих в настоящее время в доме вместе с Гладышевыми, нет никого, кто работал бы с Федором Борисовичем или Екатериной Ивановной...
— Что значит из «проживающих в настоящее время»? – перебил я.
— До недавнего времени в доме проживал бывший шофер Федора Борисовича, – пояснил Самсонов, – Терехов Василий Петрович. Квартира Тереховых как раз над Гладышевыми.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.
Livejournal
LiveInternet
Блоги@mail.ru
Open ID
