И строй сомкнулся

При тусклом свете свечи Антонио смог в первый раз по-настоящему рассмотреть Хосе. Выглядел тот скверно. Нельзя было не обратить внимания на то, как он волочил ногу, направляясь в угол, к бачку с водой. Крепко ему, выходит, досталось во время допроса. Но ведь никого не выдал. Надежный товарищ.

Антонио достал из мешка банку и пакет, развел сгущенное молоко в воде, накрошил сухарей и стал медленно жевать.

– Угораздило меня подцепить какое-то желудочное заболевание, – пояснил он, уловив удивленный взгляд Хосе. – Врач говорит, что питаться надо только молоком и кашей. Даже потрошить собирается, хотел учинить это почти месяц назад. – Лицо его, обросшее черной щетиной, вытянулось в усмешку. – Так что, видишь, надо поскорее давать тягу отсюда, чтобы я не успел попасть под нож к этим коновалам.

Только теперь Хосе заметил, как сильно изменился Антонио за прошедший год. И седины в волосах раньше не было, да и странный блеск в глазах не просто отражал огонек свечи: Антонио был болен, тяжело болен.

– Возьмите меня с собой...

Оба испуганно обернулись. Ортис сидел на краешке своих нар и неотрывно смотрел на товарищей.

– Возьмите меня. Бежать одному или двоим – не все ли равно?.. А мне необходимо вырваться отсюда, увидеться с женой.

«Вот тебе и раз! – пронеслось в голове Антонио. – Надо было говорить с Хосе без свидетеля...»

Хосе вполголоса объяснил положение, в котором оказался Ортис.

– Жаль, конечно, парень, но ничего из этого не выйдет, – сдержанно сказал Антонио.

– Почему? Я ведь тоже хочу там, на воле, работать для партии, хочу стать хорошим коммунистом. Мне непременно надо туда, домой.

– К жене так или иначе явиться не сможешь. Живо заграбастают снова.

– Хоть иногда бы украдкой видеть ее! Я мог бы жить под чужим именем, найти работу и посылать ей деньги. Должен же я помогать ей!

– Невозможно это, говорю я тебе. – И Антонио терпеливо объяснял: – Если из лагеря исчезнете вы оба, это сразу бросится в глаза. Заметят еще до следующей переклички, и нас схватят по дороге. Да и лодка слишком мала, даже при легком ветре не доберемся до места. И, кроме того, мы не принимали тебя в расчет на всем пути нашего следования – ни в Икике, ни в Сантьяго для тебя не приготовлено ничего, начиная с жилья.

Но Ортис упорно стоял на своем.

– Бежать одному или вдвоем – все равно, – повторял он. – Вы просто не хотите взять меня.

Переубедить его было невозможно.

– Через час рассветет, тебе нельзя оставаться здесь, – обеспокоенно заговорил Хосе, обращаясь к Антонио.

– Спрятать вы меня сможете?

– В доме негде. – Хосе указал на голые стены. – Но на побережье я знаю одну пещеру. Там тебя не увидит никто. А вечером, как только все кругом утихомирится, я приду за тобой.