Встретиться мы договорились в девять

В вечера, когда он уже должен будет вернуться из театра домой. Кукушка в ходиках бодро отсчитала положенные часы, а хозяина все еще не было. Он пришел чуть позже. Извинился. Сел на кухне за стол и долго молчал. Современное кино любит крупные планы. Так что вот так близко, в упор, я видел лицо Ульянова десятки раз, но никогда таким усталым. А вчера у него был выходной.

Накануне я посмотрел «Частную жизнь», где Ульянов играл освобожденного от работы директора крупного предприятия. Долгие годы человек вез свой воз, зная только одно: работу. Оказавшись неожиданно не у дел, он вдруг растерялся: привыкнув к гонке, взвинченному ритму, он не мог понять ни другой, размеренной жизни, ни сладости полученной свободы. Неужели никогда у него так и не возникало желания выбраться из торной колеи, остановиться, передохнуть на зеленой травке?

И вот случай сам предлагал пример совсем из иной профессии. Конечно, актер не директор завода. Но разве у моего сегодняшнего собеседника не та же гонка – театр, кино, телевидение, концерты, выступления по радио, творческие встречи со зрителями? И это не экранная, а самая что ни на есть реальная жизнь, которую не надо играть, которой нужно просто жить. Не потому ли, подумал я. Ульянов был столь убедителен в роли директора, поэтому спросил:

– Вчера, Михаил Александрович, у вас был выходной. Как вы его провели?

– Днем перечитывал «Мертвые души», готовлю их для радио. Вечером играл Наполеона в Театре на Малой Бронной...

– И это в официальный выходной? Такая гонка – обязательный элемент профессии актера? Не утомляет?

– Утомляет. И особенно в выходной. Но что поделаешь?

Сегодняшний актер живет ненормальной в общем-то жизнью, потому что ему некогда сосредоточиться. По себе знаю, иногда появляется некая жажда поскорее сделать какое-то дело да избавиться от него. Потому что дальше ждет еще целая вереница проблем, забот, хлопот, работ, которые обязательно нужно успеть решить и сделать...

Конечно, это ужасно.

Говорят: зачем ты рвешься? Откажись. И вроде бы верно говорят. Но. с другой стороны, профессия актера только тогда имеет смысл, когда ты имеешь возможность играть, сниматься, читать по радио, со сцены. Ведь специфика жизни актера – все время быть на поверхности. Ему нельзя, подобно писателю, уединиться года на два и писать роман, чтобы потом отдать его на суд читателей. Не может он, как скульптор или художник, замкнуться в стенах мастерской и творить в уединении, пока не придет время выставить свой труд на обозрение.

И если я в данный момент не играю, не снимаюсь, не записываюсь, не читаю, я попусту трачу свое время, свою жизнь. Конечно, я могу дома читать тексты, готовить какую-то роль, осмысливать ее, сосредоточиваться, приобретать какой-то книжный, интеллектуальный багаж и так далее и так далее, но все-таки главное в моей профессии – жизнь на виду, на экране, на сцене. В этом смысле моя работа беспощадна.

Так что отказаться от предложения работы не так просто. Тем паче, что все мои планы зависят не от меня, а от стечения целого ряда обстоятельств. Скажем, предложат мне сыграть Митеньку Карамазова сегодня, когда я вроде бы к этой роли не расположен, может статься, что больше никогда с нею не встречусь. Ныне наша профессия особенно зависима от не зависящих от актера обстоятельств. И чтобы преуспеть в своем деле, я должен приспосабливаться к ним. И, что называется, на ходу, на летящем поезде решать, ехать ли мне дальше или соскочить на этой станции.

Поэтому та загруженность работой, которая существует порой у актеров, ей-ей, идет не от того, как думают некоторые обыватели, что наш брат желает заработать побольше. Просто иначе нельзя. В нашей профессии, как ни в одной другой, нужно спешить сделать как можно больше. Кстати сказать, все серьезные, а значит, и трудоемкие работы денег дают меньше, чем работы несерьезные, легкие

Короче, тот шанс, который отпущен мне природою и обстоятельствами, я должен использовать максимально. У нас ничего не повторяется. Второй раз роли не предлагают, второй раз фильма не снимают, второй раз записи не бывают. Поэтому эта роль, этот фильм, эта запись для тебя единственны и неповторимы. Поэтому, естественно, порой и сталкиваются поезда. Я репетирую в театре, в это время мне предлагают записывать «Мертвые души». Отказаться от театра мне нельзя, а отказаться от «Мертвых душ» – грех.

– Почему грех?

– По очень простой причине каждая работа такого класса дает возможность какого-то нового самовыражения. Ведь главная задача актерской работы – тут и есть ее смысл в конечном счете – не увлечь-развлечь, а как бы выразить свое отношение к миру вокруг тебя. А как я могу это выразить, если не через роль? А как я могу выразить свое отношение к ней – любовное или ненавистное. – если не через великую литературу?

Возможен вопрос: а кому нужно мое отношение? Может быть, взятое отдельно, оно никому и не нужно. Но взятое в целом, как позиция театра, необходимо. Потому что театр состоит не из кулис и занавеса, а из идей, мыслей, размышлений, которые заключены в спектаклях, фильме, в любом произведении искусства. Ведь и великие произведения искусства существуют не сами по себе, а как утверждение чего-то. Будь это рубенсовское утверждение жизни через могучие тела или рембрандтовская углубленность в душу.

Вот и актерская работа должна иметь сегодня философскую идею, позицию Без этого ничего в нашем труде не существует Поэтому актеру, кроме таланта, профессии, театра, роли, режиссуры, физических данных, нужно иметь концепцию.

Знать, зачем, ради чего, почему так, а не иначе он должен играть.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.