Золотые шары

Несколько часов Ольга бродила по вечерней Москве. Она придумывает то одно, то другое. Вот она уезжает далеко из Москвы, ее провожают и плачут. Но куда? Не на Камчатку ли, как одна девочка из Духова, которая работает сейчас там на рыбоконсервном комбинате? Или просто уйти из семьи и попросить себе койку в общежитии и поселиться там с девчатами? Варить самой обед, по вечерам заниматься, а в выходной бегать в парк. Или такое: начать готовиться в институт, сдать экзамены?.. Только куда? Главное - выбрать специальность. Ох, как плохо никуда не стремиться, ничего не любить! Как это тяжело, безотрадно!

Электричка уже уходила, когда Ольга вскочила в вагон. Там было полно народу. Она стояла в проходе между скамьями, стиснутая со всех сторон. А когда вагон опустел, Ольга увидела его. Он был в белой рубашке, с закатанными до локтя рукавами. Держал в руках книжку, но не читал, а смотрел на Ольгу и улыбался. И она улыбнулась ему.

С этой минуты она стала ждать. Ожидание не удручало ее, наоборот. Ей хотелось, чтобы это длилось долго-долго. Пусть бы поезд проехал Духово и они бы не вышли на перрон. Пусть бы так и осталось, как есть. Она тут, он там, и электричка трубит в ночи.

Но, конечно, оба поднялись, как только поезд замедлил ход. На площадке он сказал:

- Сегодня идти пешком. Она ответила:

- Ну, ничего. Он засмеялся.

- А по-моему, это здорово. Пробежимся по шоссе. Сейчас не жарко. Воздух хороший вечером.

Идти было приятно. Может быть, потому, что он так размеренно, бодро шагал рядом? Мягко мерцали звезды над головой, пахло сеном, нагретой за день и еще не успевшей остыть землей, тянуло сыростью от пруда, там стонали, изнывая от скуки, от летней истомы, лягушки, и слышно было, как за оградой лениво звенит цепью собака... Тихо и привольно было на шоссе. И все-таки даже в эту деревенскую мирную тишину врывался иногда то тревожный зов электрички, то из-за щеточки леса на горизонте, с аэродрома, далекий, но сотрясающий небо и землю, слитный гул самолетов.

Ольга не хотела сегодня пустых разговоров о том о сем. Она давно мечтала узнать этого человека, и вот он шел с ней рядом. Она спросила:

- Ты с кем живешь?

И он стал рассказывать с самого начала, с детства. Сперва скупо, самое главное, а потом все подробнее, все живее...

Зовут Михаилом. Родился и вырос на соседнем с Духовом хуторе. Отец пошел на войну и пропал без вести. Мать осталась одна с тремя ребятами.

- Однажды под вечер собрала нас мать всех троих, замотала в платки и повела на заброшенное поле. Бывшее колхозное. Копали мы там мерзлую картошку до самой ночи, жгли костры из ботвы, грелись и снова копали. Ботва сухая была, горела шибко!

- Ой, ой! - вздыхала Оля сочувственно.

- А потом вдруг объявился в саратовском госпитале отец. Мама поехала к нему и вернулась одна. «Чистый статуй, - говорит, - лежит, не шелохнется, весь в гипсе, второй уже год». Не хотел и писать, да сестрица потихоньку от него оповестила нас. Стали мы ждать отца домой, а он как приехал, так и умер почти сразу. Через месяц и двадцать дней... Стал я сразу большой. Из шестого класса поступил на работу. Надо было маме помогать. Вставал в четверть пятого и бегом на станцию. Иной раз снег, ветер, осенью дождь, темнота. Идешь все равно. Работал слесарем на заводе, потом один дружок подбил меня - поступили в вечернюю, в седьмой класс. А там - в техникум машиностроительный. Утром еще ничего, а вечером в электричке невозможно как спать хочется. Едешь и зубришь, а домой явишься - сразу с катушек долой.

Ольга слушала и ужасалась. У нее жизнь сложилась иначе. Школа, дом, цветы, боровок. Однажды пала корова, это было горе в семье, но вскоре купили другую буренку. Посадили несколько фруктовых саженцев, сделали хорошую пристройку с мезонином - почти второй дом - и пустили дачников. Это был знаменитый певец с женой и дочерью - вот главные вехи в жизни Олиной семьи. Отец на войне не был, служил, правда, полтора года в строительном батальоне. Потом вернулся. Была одна смерть: два года назад умер дедушка. Поплакали и забыли, даже бабушка Феня никогда не вспоминает о нем. Мать часто болеет, но ни разу не ложилась в больницу: кто же будет управляться в хозяйстве? Ольга никогда не расставалась с родителями. Впрочем, один раз отец попробовал отправить ее в лагерь. Через две недели пришлось забрать Олю обратно: так плакала, так рыдала, ничего не могли с ней поделать. Ну, вот еще событие: в прошлом году не поступила в институт. В этом было труднее всего признаться.

- Что ж ты дальше - то думаешь? - спросил Михаил.

Весь день Ольга билась над этим вопросом. И, казалось бы, какое - то решение почти наклевывалось уже. Но сейчас она растерялась, испуганно притихла. Его вопрос звучал обидно требовательно, резко.

- По - моему... - начал Михаил, но пригляделся к Ольге, увидел ее лицо и осекся. - Впрочем, каждый сам должен... Тут никто не указчик. И все - таки не мешает, чтоб кто - то вовремя толкнул под локоть. Меня, например, мой дружок поддерживал всегда. Если бы не он, и вечерней бы не кончил и техникума не видать как своих ушей. Тут главное, чтобы вовремя подтолкнуть. А когда человек один, на отлете от всех - капут ему. Это точно.

Они уже подходили к тупичку, в глубине которого белела калитка. Здесь им надо было расставаться. Михаилу шагать дальше, на хутор, а Ольга уже пришла. Минутку поколебавшись, она сказала: