Два года на стене в этой маленькой комнате в черной рамке висит фотография темноволосого. худощавого парня с усами подковой... Если б он был жив и если б я писал о нем очерк, то начал бы так.

Теплым сентябрьским утром Анатолий Плум стоял перед зеркалом и завязывал галстук. Тридцатидвухлетний почетный шахтер СССР, впервые надевший форменный костюм с серебряными галунами, с удовольствием смотрел на свое отражение. Сегодня он приглашен в школу, в третий класс, где учится его сын Руслан, рассказать на уроке природоведения про уголь.

Почетный шахтер взглянул на часы – пора. В тесном коридорчике он вдруг остановился, шумно вздохнул.

– А знаешь... – повернулся к жене, замялся, что-то решая. – Накину-ка я сверху плащ!

Он улыбнулся, чмокнул жену в щеку, подмигнул ей, дескать, ничего, не переживай, чего раньше времени-то фасонить, в школе я плащ обязательно сниму, предстану во всем блеске, – и пулей, чтоб не слышать привычных поучений о ложной скромности, вылетел из дома.

Пройдет два года со дня гибели отца, и в День шахтера одиннадцатилетний Руслан задаст матери недетский вопрос, на который ей будет очень трудно ответить: «Почему в праздник горняков никто не вспомнил про папу и про нас?»

Шестого октября 1984 года Анатолий Плум с двумя своими товарищами спустился в лаву. Он собирался поработать ударно. Однако думать, что только накануне Дня Конституции он хотел поработать ударно, будет несправедливо: так он трудился каждый день. В 1981 году городская газета «Енакиевский рабочий» писала: «Этого молодого забойщика знает весь город, ежесменно он выполняет норму на 130 – 150 процентов. Встречая XXVI съезд КПСС, Анатолий Плум установил рекорд – за смену нарубил 168 тонн угля, что составляет 1867 процентов плана».

Одиннадцатую пятилетку он выполнил за два с половиной года.

Утром Алла увидела на холодильнике ключ от дома, оставленный мужем. Еще подумала: никогда не забывал, а сегодня забыл. Неприятное предчувствие кольнуло сердце, но она тут же отогнала худую мысль...

Та лава считалась очень сложной. Но кому, как не ему, лучшему забойщику шахты, могли поручить эту ответственную работу?

Он рубил уголь и не чувствовал усталости.

Ребята из его бригады рассказывали мне: он удивительно работал, уголь из-под его молотка струился рекой.

Горный мастер, заметив приближающуюся опасность – «лава плохо себя вела», – перекрыл воздух, подаваемый на отбойные молотки. Это было сигналом подняться на поверхность. Вылез один Плум, в пылу выразил свое несогласие с мастером и попросил включить воздух. Воздух включили, Плум вернулся в забой.

Смена уже близилась к концу, когда неожиданно произошел выброс газа и угля в лаве. Трое шахтеров оказались заживо погребенными.

Алла ждала мужа с работы. Настроение было неважное. Включила телевизор. Толик уже должен бы прийти. Она сняла трубку и набрала номер «лампового двора» (место, где шахтеры получают, а после смены сдают свои лампы).

— Номер 253 поднялся?

— Еще нет.

— Как?! Что случилось?!

— Просто задержка.

Но это была не просто задержка. На шахте уже знали об аварии, были отданы все необходимые распоряжения. Горноспасатели приступили к своей тяжелой и опасной работе. Хотелось на что-то надеяться, но все понимали, что надежд практически нет.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.