— А почему они вдруг раскрепостились? -

— Мы перешли на полное самоуправление. У нас, например, не было табельщика. Решили — и 2 января отдыхали. Понадобилось — построили бесплатно полигон на заводе ЖБИ. Отпустили рабочего отремонтировать дом матери — и две недели ему в табеле «восьмерки» отмечали. Мы вступили в новые производственные отношения со своей администрацией — в наши дела никто не вмешивался. Когда рабочие увидели, что контроль кончился, никто ничего не проверяет, — никакой анархии не случилось. Оказывается, мы сами себя контролировать можем. Давно говорю, что лучший нормировщик, воспитатель — сама бригада. Вот это и было раскрепощение народа. Я считаю, что и сегодня это основная задача — нужно больше прав, свобод рядовым людям.

— В этом направлении и движемся...

— Да, но происходят и странные вещи, которые меня очень беспокоят.

Возьмем советы трудовых коллективов. Вроде бы расширение демократии? Я часто бываю на стройках, заводах и вижу, что за счет этих советов усилилась административно-приказная система. Что происходит? Руководители поняли: чтобы удержаться, надо все свои решения подкреплять решениями СТК. И будешь здравствовать долгие годы. Поэтому в совет любым путем протаскивают своих людей. Почти во всех СТК, что я знаю, — последнее, решающее слово — за начальником. Так демократическая форма управления превратилась в еще один рычаг власти у начальников, в средство давления на коллектив. Под прикрытием СТК можно принимать решения, ущемляющие интересы рабочего человека, — например, перетарификацию, массовое снижение разрядов и так далее.

— Но сейчас все чаще стали выбирать председателями советов рабочих.

— В основном «удобных» рабочих. А тот, кто имеет твердые позиции, почему-то никуда не попадает. Куда ни пойду — всюду такие «удобные» — сидят в кабинете начальника на кончике стула. Как вернуть людям ощущение достоинства, какие условия для этого нужны? Необходим порядок, при котором человек внутренне распрямился бы, начал уважать свой труд. Причем, считаю, порядок надо наводить снизу. Но предчувствую, самым трудным будет поднять на это дело людей.

Недавно, основываясь на мурманском опыте, мы разработали новое положение о бригаде, которое хотим до конца отработать в Перми. В тресте № 12 решили поставить администрацию в такие условия, чтобы она почувствовала зависимость от рабочих, не могла ничего предпринимать без бригад. Теперь я пытаюсь донести до сознания бригадиров: товарищи, ситуация здорово изменилась. Вы переходите на бригадный подряд в условиях полного хозрасчета и самофинансирования. С дохода отчисляете деньги на содержание аппарата. Так вот, вы теперь сами разберитесь: нужно ли столько вышестоящих организаций кормить? Содержать дармоедов? Например, если производственный отдел плохо сработает — не платите ему ничего!

Люди в недоумении. Как же так, спрашивают — не заплатить? А так — имеете право! Вас будут нагло обворовывать — вы и тут смолчите? Пускай начальники, если захотят, подают в суд. Хоть раз в народном суде пусть разберутся: кого вы кормите и за что? Нет, многие рабочие еще не поняли, что не начальник их кормит, а они его. И если начальник со своим аппаратом плохо работает — за что ему платить? Вот когда это понимание придет — то, наверное, многое изменится в жизни. А пока еще у рабочих впечатление, что вроде бы перестройка зависит только от верха. Все та же неистребимая психология «винтиков».

— Владислав Пахомович, я знаю, что к вам часто приходят «ходоки» со всей страны, пишут письма. — И каждый хочет, чтобы его предложение попало непременно к Горбачеву. Или, как минимум, члену Политбюро, секретарю ЦК. Как-то пришел толковый рабочий, принес интересные, грамотные предложения, как перестроить организацию труда у него в тресте. Помогите, просит, встретиться... ну, скажем, с одним крупным руководителем. Зачем, говорю, непременно с ним? Почему бы сначала не рассмотреть ваши предложения, допустим, на техническом совете треста? Найти единомышленников на своем предприятии и вместе продвигать идею? Нет, подай ему...Хорошо, помог я ему. А через некоторое время этот рабочий снова приехал, растерянный: того руководителя сняли, что делать? Я ж говорил, напоминаю ему — ищи единомышленников, ищи опору в народе. Руководители приходят и уходят, только народ остается.

Но нет, все почему-то верят лишь в высших руководителей. Я говорю: товарищи, да мы ведь так возвращаемся к тем временам, когда в руках одного человека, Сталина, было все!

— Однако вы и сами с идеей бригадного подряда пробились не к кому-нибудь, а к зампреду Совмина, искали поддержки «наверху»!

— Так это было в начале шестидесятых! Другие времена, другие нравы... Наверное, если бы Косыгин лично занялся нашими предложениями, а не «передал» меня вниз, в строительные институты, в стране уже тогда был бы настоящий бригадный подряд, причем в высшей форме. А не та показуха, которая широко пошла после официального одобрения бригадного подряда в семидесятых годах. Но хоть в тот раз я и потерпел поражение в Москве, хоть ученые и строительные начальники приняли идею в штыки, угробить подряд окончательно им не удалось. Потому что у меня была мощная поддержка бригады. Мы знали, что придет время, и все встанет на свои места. Поэтому не опустили руки, продолжая отрабатывать и развивать эту систему — подряд.

— Но и сегодня стремление заручиться поддержкой «верха» понятно. Разве сняты уже все барьеры, рогатки на пути интересных идей?

 — Жизнь коротка... Наверное, не один мой посетитель подумал: вот Сериков двадцать лет дрался за свой бригадный подряд — на кой черт мне такое нужно? Я понимаю нетерпение людей. И могу назвать примеры, когда обращение в высшие инстанции сразу давало результаты. Но здесь есть и опасность: некоторые идеи попадают в Политбюро сырыми, без обкатки на практике, непроверенные, и получают «зеленую улицу». У нас в строительстве так получилось с коллективным подрядом. Года три назад началась «борьба» за его массовое внедрение. Без совета с людьми, волевым нажимом. Бригады — основное строительное звено — оказались в бесправном, униженном положении: с ними вообще перестали считаться. Бригадный хозрасчет тут же отбросили: даешь трест на подряде, главк на подряде! Практически же оказалось, что ни те, ни другие ни на каком не на подряде. Коллективы распались: рабочие сами по себе, руководители — тоже сами по себе. Вот такие вещи произошли. Рабочие, между прочим, почти ничего не выиграли, во многих случаях даже проиграли. Зато здорово выиграли в зарплате инженерно-технические работники.

— За счет чего же?

— Какая-то часть средств — за счет сокращения численности. Ну и, конечно, сыграли на рабочих: провели перетарификацию, понизили разряды, расценки..

С каких только трибун, в каких только кабинетах я не говорил: товарищи, ведь не то мы делаем! От меня шарахались, как от зачумленного. Многие понимали, но боялись сказать хоть слово сомнения: скажешь — попадешь в консерваторы, противники перестройки. Будто пришел приказ о коллективном подряде, подписанный Берией. Какой еще бригадный подряд, говорили мне, когда есть коллективный?! Мало кто осмеливается открыто выступить против «мнения». Да, многие наши просчеты связаны с обычным страхом, то есть качеством, несовместимым с человеческим достоинством. Некому сказать, что король — голый.

В Мурманске мы отвечали за конечный результат, сдачу объекта — потому строили быстро и хорошо. А сейчас зарплату привязали к месяцу, кварталу — и упорно на этом держатся! Хотя уже давно всем ясно, что такое планирование приводит к погоне за валом. Кто-нибудь когда-нибудь сдаст объект, а строителям нужно жить сегодня. И вот результат: в прошлом году сорван ввод одной трети важнейших объектов государственного заказа. Сверхнормативный результат «незавершенки» возрос более чем на пять миллиардов рублей.

— Кстати, Владислав Пахомович, вы же сами еще лет пятнадцать назад ратовали за коллективный подряд!

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.